Алан помнил ночь в Риффе. Опасная, холодная. Ночи в Девирре были совсем иные. Спокойные, тихие улочки освещались светом магических фонарей, по которым брели случайные прохожие, праздно шатающиеся по городу, или спешащие домой. Алан тоже шел по улице, точнее почти бежал. Не домой или в ближайшую таверну, чтобы весело провести время с друзьями. Он спешил к человеку, который, несмотря на свой юный возраст, при первой встречи смогу внушить Блондину страх. Нет, ужас. А теперь Алан Крейн добровольно шел к нему, чтобы сообщить новости. Конечно, не стоило надеяться, что его пустят в столь поздний час в дом. прогонят или заставят ждать, пока Кристиан решит его выслушать. Хотя может и не решить, доверит своё своему помощнику, а тот уже передаст полученную информацию. Но Алану очень хотелось самому лично сообщить то, что он смогу узнать.  Как и откладывать до утра не хотелось.
Крейн остановился возле ворот в особняк и посмотрел на красное здание. Молва приписывала этому дому мрачные и зловещие истории, и глядя на него сейчас, Алан начинал понимать почему. Его самого особняк не пугал, он-то знал, что следует бояться людей, а не полузабытых историй, которые случились так давно, что никто уже не скажет, правда это или нет. Нового хозяина особняка бояться нужно. Алан не понаслышке знал, что он способен на многое. Но при этом… Блондинчик уважал его. Чем сам себя удивлял.
Когда его пустили в дом, луна скрылась за серыми облаками, а Алан уже потерял счет времени. Его всё-таки заставили ждать за порогом. Но ожидание того стоило. Хозяин особняка решил его принять лично.  Блондина провел тихий, молчаливый слуга до кабинета Кристиана, где тот сидел возле камина. Хотя… скорее лежал в кресле, используя подлокотник как подушку. Заметив бутылку вина, Алан как-то тихо и тоскливо вздохнул, вспомнив, что за последнюю неделю у него не было возможности потратить время на распитие вина из своих запасов. Пройдя вглубь кабинета, Ал заговорил:
- Доброй ночи, господин Кристиан. – После этой фразы следовало извиниться за поздний визит, но Алан посчитал, что необходимости в том нет. – Я пришел сообщить вам известия из Каморидана. Дочь Карла сбежала, прихватив лоцманскую карту с собой.

– Тот, кто мне сообщил эту информацию, – говорил Алан, пока наливал себе вино в кубок, – не так уж много и знал, – Блондинчик сделал маленький глоток и задумчиво добавил: – Или просто не хотел говорить. Фрейя покинула острова вместе с картой, а помог ей бежать... – зачем-то сделал вид, что забыл его имя. – Вильям, нет Винсент Тогард. Не знаю чем она его подкупила. И не знаю на кой ляд ей сдалась карта. Но момент она выбрала удачный, чего уж тут.
Алан рассказывал, не забывая пить вино. Да, оно было у Кристиана отличным. Блондинчик задумчиво посмотрел на аридарца. Что он о нем знал? Ничего. Не потому что не мог узнать. Не хотел. Иногда лучше не совать свой нос в чужие дела. Дай бог, если просто останешься без носа. Вдруг ни с того, ни с сего вспомнилось, как в шею вонзались острые иглы, а тело сводило болезненной судорогой. Столько времени прошло, а Блондин еще помнил те ощущения. Он поморщился и сел в свободное кресло рядом с Кристианом.
«Сам виноват», – подумал Алан, отмахиваясь от мрачных воспоминаний.
– Вы правы, это лишь вопрос времени. Я знаю, куда она отправится в первую очередь. Там ее будут ждать мои люди. А потом... потом вы получите карту. И Каморидан в нагрузку, – Ал усмехнулся и поставил на пол опустевший кубок. – Чудесный особняк всё же, – скупщик краденого обвел взглядом комнату. – А вы знаете историю дома? Хотите расскажу?
Алан знал, что Кристиана нужно опасаться. Но это не значило, что в его присутствие Блондинчик весь трепетал от страха.
– В городе много говорят про это место, особенно после того, как дом перестал пустовать. Уже лет десять здесь никто не жил. Я говорил Эрцо при нашей первой встрече, что владелец был рад избавиться от особняка и продал мне по такой низкой цене, чем вызвал у меня недоверии. Но когда я узнал истинную причину... Я не верю легендам. Но считаю историю занимательной.
Мужчина налил себе еще вина и начал свой рассказ.

Тогда была такая же безлунная ночь, как и сейчас. Небо застилали мрачные тучи, и казалось, что это тело огромного чудища, а не косматые облака. И луну они не спрятали, чудовище её проглотило.
Филипп Кайлен покосился на небо и поежился, когда сильный порыв ветра раскрыл его плащ.
– Проклятье, ничего не видно... – ворчал он, кутаясь в плащ.
– Помолчи, сам выбрал это время и место. Да еще меня позвал, – ответил ему его спутник Гаррен, стоящий рядом с ним. Гаррену холод и темнота были привычны, так что он не мог поддержать стенания друга. Но было кое-что, что вызывало его беспокойство. – Она должна была придти час назад.
– Она придет, – упрямо ответил Филлип.
– С чего ты решил? – у Гаррена не было такой уверенности, но он же не знал Эльзу так, как знал её Филипп.
– Она обещала, – просто сказал мужчина, а его спутник не нашел чем ему возразить. Точнее слова были, но не видел смысла их произносить. Не послушает. Влюблен.
Да, Филипп был влюблен. Он мог ворчать сколь угодно долго на счет погоды, но вряд ли уйдет. Будет стоять пока она не придет. Или пока не рассветет. А Гаррен обещал, что поможет, значит, будет стоять вместе с другом.
Молчание затягивалось. Оно было неприятным для Гаррена, но с чего начать разговор он не знал. Мужчина покосился на дорогу перед ними, по которой обязательно поедет Эльза, но ничего не видел. Всё так же было темно. Чудище не собиралось отпускать луну.
– А вдруг что-то случилось? – первым заговорил Филипп, нарушив тишину. – Вдруг он...
Филипп не договорил, не дождался ответа друга. Он пошел туда, где стояли кони, и вскочил в седло.
– Жди здесь, вдруг она всё-таки появится. А я поеду в особняк. Если брат что-то с ней сделал... – последние слова прозвучали зловеще, и Гаррен не сомневался что мужа Эльзы ждет недоброе в случае, если он причинил ей вред.
«Глупец! Глупец!» – думал Гаррен, смотря вслед Филиппу.
Когда Филипп подъехал к особняку, чудовище, сотканное из серых облаков, чуть уменьшилось и стал виден краешек луны. Филипп быстро спешился, как вдруг услышал женский крик из дома.
– Эльза!
Страх охватил Филиппа. Страх за любимую. Он побежал в особняк, боясь, что уже опоздал. И не ошибся. В кабинете старшего брата лежала на полу девушка в лужи собственной крови, а над ней стоял Николас, держа окровавленный нож.
– Что ты натворил?! - закричал Филипп, чувствуя как сердце разрывается на части от этой картины. – Брат! Что ты натворил?!
Он упал на пол рядом со своей любимой и положил ее голову себе на колени. Будто надеясь на чудо, он пытался нащупать у нее пульс. Но тщетно. Эльза была мертва.
– Брат? – гневно воскликнул Николас. – После того, как ты за спиной с моей женой... Ты смеешь называть меня братом?!
Николас был огромен. Рядом с хрупким Филиппом, который зарабатывал на жизнь тем, что писал прекрасные картины, он казался страшным медведем. Но Филипп его не боялся. Не слушал. Он сидел и чувствовал, как слезы катятся по его щекам. Ему было всё равно. Эльза... Его Эльза мертва.
Убийца одним шагом преодолел разделяющее их расстояние, схватил брата за ворот плаща и, глядя прямо ему в глаза, сказал:
– Это ты убил ее, Филипп. Убил, когда предложил ей бежать. Думал, я не узнаю? Зря...
Резким движением руки он вонзил нож в бок брату. Филипп охнул и непонимающе посмотрел на Николаса. Затем рухнул к ногам мертвой Эльзы, смотря вдаль таким же стеклянным взглядом.

– …На утро пришли люди из Ордена. Они нашли Николаса сидящем в этой же комнате. В этом же кресле, – Ал взглядом указал на кресло Кристиана. – Он сопротивлялся, так что убийце Ордена пришлось его прикончить. Вот такая история, – подвел итог Блондинчик и одним глотком допил вино.

Отредактировано Алан Крейн (2013-10-26 16:53:53)

Судьи приглашаются к выставлению оценок

Доминик успешно продолжает запугивать окружающих, но Алан не спасовал и, более того, приятно удивил. Так что мой голос за Алана, так держать!