Жизнь – дама с переменчивым нравом. Сегодня ты на коне, завтра – засыпают твой гроб землей или отправляют в недолгое плаванье погребальную лодку. В общем, бывает всякое, и редко Алан мог сказать, что в завтрашнем дне полностью уверен, задуманное будет в точности исполнено, а вечером он сможет открыть новую бутылку вина, дабы выпить ее с Иллюзионистом, рассказывая ему реальные и придуманные на ходу истории. Но одно Ал точно знал. От Хелен ничего хорошего не стоит ждать. Она – зло во плоти. Каждое ее слово – ложь. Так что всегда при встречи с ней Блондинчик нервничал. Пользы делу это, конечно, не приносило, но ничего с собой поделать он не мог. Да и о чем думал Иллюзионист, когда заставил их работать вместе? Правда, напрямую спрашивать его Алан так и не решился. По вечерам думать и рассуждать об этом не хотелось. Лучше уж придумает новую легенду, расскажет ее двиргу и получит от этого удовольствие сам. Да, жить в особняке ему нравилось.
Хелен же, как ни странно, вела себя вполне прилично. И не оправдывала ожидания Алана. Из-за чего он нервничал еще больше, пытаясь разгадать ее коварный замысел. Тень, в свою очередь, замечала некую напряженность со стороны бывшего скупщика краденого, даже пыталась разъяснить, что ничего такого страшного сделать ему не хочет. Более того, одумалась и отныне не предаст. Но… не собирался Алан ее слушать. Крейн был упрям. Хель лишь недовольно фыркала, называя его пустоголовым болваном.
Экипаж подскочила на очередной кочке, заставив Блондинчика отвлечься от размышлений и завалиться на бок, чуть придавив Хелен. Молчание, которое продолжалось с того момента, как они оказались в пути, стало еще более неловким. Мужчина выпрямился и откашлялся, прочищая горло. Захотелось пить. Точнее выпить. Но бутылки вина под рукой не было. Хелен превращалась в баука, стоило Алану хоть немного выпить чего-нибудь алкогольного в ее присутствие. Считала, что тогда он испортит всё дело. От этого возникало желание придушить женщину. И выпить.
– Погода портится, – сказал наконец Ал, глядя в окно экипажа. Всегда это неловкое молчание он нарушал первым. – Скорее бы приехать. Не хотелось бы попасть под дождь и завязнуть в грязи.
Еще ему бы не хотелось сидеть рядом с женщиной. Потому как список его желаний был даже больше, чем того, что «не хотелось». И не все в нем были связаны со смертью Хелен. Как хорошо, она не ментальный маг. Ал облегченно вздохнул, благодаря богов за это.
– Ты знаешь, что нам делать там? Я отвлекаю хозяина, ты находишь то, зачем мы посетим его дом.
Хель, конечно же, знала, но он не мог не уточнить. Хотелось уже избавиться от этого гнетущего молчания. 
Карета вновь качнулась, но Блондинчик усидел на своем месте, а затем и вовсе остановилась.
«Приехали?» – мысленно вопросил он и тут же повторил это вслух, пытаясь скрыть радость в голосе:
– Приехали? – получилось плохо.
Мужчина открыл дверцу и вышел на свежий воздух, дождался, пока женщина последует за ним, подал руку, помогая ей выйти, и огляделся. Да, этот особняк не шел ни в какое сравнение с домом Иллюзиониста. За садом перед жилищем их с Хелен жертвы никто не ухаживал, так что деревья выглядели устрашающе, пронзая своими иссохшими ветками небосвод. Дорожка, ведущая к дому, поросла сорняками и была завалена каким-то мусором.
«А ведь богатый купец», – идя к дому, думал Ал. Даже не заметил, что до сих пор держит Хелен за руку. Женщина, впрочем, была не против.
– Тебе здесь тоже всё кажется странным? – поинтересовался Блондин у своей спутницы. Но ответа не получил, потому как к ним подошел слуга торговца, к которому странная парочка приехала.
– Господин Густав ждет вас, – слуга поклонился, да повел Тень и Алана в дом.
Хозяин действительно ждал. Их провели в главный зал, где убирались явно реже, чем раз в год. Видимо, Густав был не любителем порядка и чистоты. В который раз Ал невольно сравнил его с Иллюзионистом и тут же подивился этому.
– Добрый вечер, господин Крейн, госпожа Роуд, – Густав поднялся с дивана и улыбнулся вошедшим. – Я рад, что вы так скоро прибыли, и мы сможем быстро обсудить все дела. Но вначале… – улыбка его чуть изменилась, показавшись на миг Алу хищным оскалом. М-да… наверное устал из-за долгой поездки, вот и воображение играет с ним. – Я хотел бы вам кое-что показать, – продолжил купец, не заметив удивление Крейна.  – Пойдемте за мной.
Не очень понимая, чего хочет Густав, Ал, всё так же держа Хелен под руку, пошел следом.
– Буквально недавно мне привезли кое-что. А я слышал, вы, госпожа Роуд, интересуетесь подобными вещами. Так что я решил, вы захотите взглянуть. – Они дошли до входа в подвал, и Густав остановился, приглашая Алана и Хелен пройти первыми. Женщина как-то странно посмотрела на Алана, но он лишь едва заметно пожал плечами и сделал шаг вперед. Она, вздохнув, проследовала за ним, шурша юбками темно-зеленого платья, которое, по мнению Алана очень, ей шло.
«Проклятье, и на что я отвлекаюсь?»
И как только Хель переступила порог подвала, дверь за ними со скрипом захлопнулась, щелкнул замок, и из коридора приглушенно донесся голос Густава:
– Я навел справки о вас обоих. И решил, что никаких соглашений мы заключать не будем. Посидите лучше здесь, пока я не придумаю, что с вами делать.
Алан, наконец, выпустил руку Хель и с чувством выругался.

Ал был зол. Но даже не на Густава. Да, хитрый купец запер их, но ведь они сами пошли, словно овцы на заклание. Хорош Блондинчик, ничего не скажешь. Потому он и ругался сквозь зубы, проклиная свою беспечность. Ведь у Густава даже нет серьезной охраны. Мог бы ему врезать как следует. Пару раз.
От печальных дум мужчину отвлек радостный голос Хелен:
– Ага! Нашла! Не переживай, милый друг, скоро мы выйдем отсюда.
Бывший скупщик краденого едва слышно усмехнулся. Вряд ли будет всё так просто. Нет, он не сомневался в талантах Хелен, просто не думал, что хозяин и не продумал этот момент.
«Эх ты, простофиля», – вновь принялся ругать себя Алан, поняв, что сам забыл ключ от всех дверей дома. А ведь пригодился бы сейчас.
Он молча наблюдал за старанием Хелен, видя как постепенно ее энтузиазм угасает и до женщины начинает доходить, уйти так просто им никто не даст. Вновь захотелось выпить. И тем более наконец-то вино у него был. Столько бочек, открывай любую. Хелен, оставившая попытки отпереть мудреный замок, заметила взгляд Блондинчика и сказала то, что было вполне ожидаемо с ее стороны:
– Даже не думай. Неизвестно сколько мы еще здесь пробудем, и мне бы не хотелось куковать тут с пьяным тобой. Ты когда выпьешь, становишься невыносим!
Очень хотелось возразить. Заявить, что слушать ее не намерен. И выпьет здесь всё вино, если захочет. Но не успел. Голос женщины стал мягче, она больше не собиралась ему читать нотации или угрожать.
– Хотя, ладно, почему бы и нет?
Простите, что?
Ему показало, будто ослышался.
«Хелен говорит такое? Да вы шутите! Нет, на это не поведусь», – сперва подумал информатор Иллюзиониста, но тут же понял, не розыгрыш. Она что-то задумала. Вступила в сговор с Густавом, оттого так быстро согласилась пойти в подвал. Вино отравлено, и он здесь закончит своё бренное существование…
Паранойю успокоить непросто. Еще сложнее взглянуть правде в глаза. Вряд ли Хель бы стала так исхитряться, чтобы отправить на тот свет какого-то скупщика краденного. Проще уж сдать страже, и внимание Темного Ордена не привлечешь.
– Ситуация аховая. Может, и не выберемся, – между тем, продолжала Хель, не видя как борется со своими страхами Алан. Боги, как же он боялся эту женщину… – Но всё же будем надеяться на лучшее?
Ничего не ответив, Алан взял из рук воровки кружку, принюхался, взвесил все «за» и «против», да осушил ее в пару глотков. Затем подошел к бочке, открыл ее и налил еще. Пил Алан жадно, будто путник в пустыне, измученный жаждой. И лишь напившись вдоволь и немного захмелев, заговорил:
– Надеяться на лучшее? О чем ты, женщина? – медленно закипая, говорил он. – Что может быть дальше хорошего, если я не в состоянии избавиться от своего ночного кошмара? Или ты думаешь, я счастлив буду до гробовой доски носиться с тобой по миру, выполняя приказы Иллюзиониста? – мужчина вопросительно взглянул на Тень. Как быстро всё же хмель ударил в голову. Или, быть может, именно этого Ал и ждал? – Я ненавижу тебя, – продолжил он, сделав шаг вперед. – Ненавижу настолько сильно, что готов забыть о Темном Ордене и божьем законе. Так сильно, что руки чешутся тебя придушить. И плевать, что дальше будет. Ты… – еще шаг, и Блондинчик оказался с замершей от удивления Хелен в опасной близости. – Ты мне жизнь испортила. И не можешь, не хочешь оставить в покое. Ненавижу.
Он покачнулся, тряхнул головой, но опьянение не уходило. Шатающейся походкой подошел к стене, прижался к ней затылком и медленно сполз, усевшись на холодный пол.

То, что говорила Хелен, протрезвило Алана. И когда он увидел, что женщина, которую он так сильно ненавидит, плачет и пытается это скрыть, Ал устыдился своей неожиданной вспышки. Сейчас он не думал,  будто Хель продолжает с ним играть.
– Прости…
Невыносимо было видеть ее слёзы. Еще сложнее знать, что сейчас он причинил своими словами боль ей. Мужчина обнял Хелен и прижал к себе.
– Я не могу тебя забыть шестнадцать лет. Не могу избавиться от тех чувств, что испытываю к тебе. Боюсь тебя, потому как хочу вернуть былое. Хочу… но то, что было раньше, было ложью и обманом. И из-за этого ненавижу тебя.
Он коснулся свободной рукой волос Хелен. Каждый раз ему приходилось бороться с собой, напоминать, что эта женщина причинила ему боль, предала. Оставила одного, в конце концов. Но так хотелось плюнуть на это, вновь радоваться от того, что она улыбается ему. Быть рядом, касаться волос, руки. И сейчас он мог вновь это сделать, но не чувствовал себя счастливым. Это вызывало лишь грусть и сожаление о том, что Ал узнал об обмане любимой. Пускай уж лучше она осталась для него той, кем была с ним. Пускай и был тот образ ложным.
– Я любил тебя, до сих пор люблю, но ты не знаешь, что это значит. Ты привыкла лишь брать, не отдавая ничего взамен. Пользоваться другими. Врать, хитрить, притворяться другой. Я думал, что знал тебя, но оказалось всё не так.
Алан нехотя отстранился от Хелен, поднялся и отошел к противоположной стене. Сейчас, как ни странно, опустошать бочки с вином не хотелось. Этот разговор он должен запомнить.
– И чтобы ты мне не сказала, этого мало. Не изменить словами прошлое. Простить, забыть… Хелен, это невозможно.
Он вздохнул, уже жалея, что сорвался. Алан не мог видеть ее несчастной. Пусть ненавидел, но по-прежнему в глубине души радовался, замечая ее улыбку.
– Ты не понимаешь, насколько была важна для меня, – закончил Блондинчик, устало потерев виски.
Болела голова, хотелось уйти и больше не возвращаться. Пусть Кристиан Рей ищет нового управляющего, а с Хелен делает, что хочет. Надо было вернуться тогда в Мий. Забыть о контрабандистах, начать вновь новую жизнь. Но честную, вдали от обмана и преступного мира. Какой же он глупец. Всё, что он делал раньше, не отдалило его от женщины из прошлого. Или это замысел богов? Вновь и вновь соединять их дороги, чтобы Алан до конца своих дней мучился? Этого он не ведал. Лишь знал, что устал.

Оба умнички, честно) Но пусть мой голос будет за Хелен.