Волчья Падь
без малейшего представления о времени.

Сознание возвращалось медленно и мучительно. Что, впрочем, было не ново. Так начиналось почти каждое утро. Но вот чувствовать под спиной холодный камень вместо мягкой постели было непривычно. Какого демона? Когда он успел так нажраться? Горы, пустыня, Лабиринт, Шотли… Артур все же открыл глаза и какое-то время изучал низкий каменный потолок, освещаемый чадящим факелом.
«Занятно».
Хотелось пить и прижать к виску что-нибудь холодное. Артур вяло шевельнулся. Звякнули цепи. Звук, неожиданно громкий, отразился от стен гулким эхом. Артур повернул голову и тупо уставился на свое запястье, плотно охваченное металлическим браслетом. Удивился. Поднял руку, желая получше рассмотреть новый предмет экипировки. Удивился еще больше и резко сел, о чем тут же пожалел. В голове что-то взорвалось, в глазах потемнело. Он непроизвольно потянулся к виску, где жесткие, непослушные волосы слиплись от крови, но длины цепи, свободно скользнувшей в кольце, не хватило.
Артур с чувством и громогласно выразил свое отношение к происходящему, не особо стесняясь в выражениях. Попытка обратиться к магии, закончилась судорожным всхлипом. Артур с изумлением уставился на свое запястье, процедил сквозь зубы:
− Печати?! Твою жеж мать!
Когда сбившееся дыхание выровнялось, Артур откинулся назад, прислонившись спиной к холодной стене, прикрыл глаза. Он ни хрена не понимал в происходящем, и не помнил, что произошло после того, как он покинул цитадель Шотли. Болело раненое плечо, болела голова, после попытки применить магию, сердце все еще бешено трепыхалось в груди. Если бы Артур не был так взбешен разговором с лордом Шотли, он дождался бы оракула Инатель. Или… нет, он уехал потому, что попытался в очередной раз сбежать от язвительных колкостей Ратри, которая все равно увязалась за ним… Ратри. Точно. С ним была Ратри.
Артур повернул голову и обнаружил вышеозначенную девицу в соседней камере. Мысленно взвыл. Но осознание того, что девушка все-таки жива, вызвало некоторое облегчение. Осталось выяснить, что же произошло? Что же такого должно было произойти, чтобы Лорд Шотли решил проблему столь кардинальным способом. Или они не в Шотли? В Шадде? Но отец никогда бы не запер Артура в подземелье. Что тогда?
Мыслительный процесс, сопровождаемый головной болью, привел Артура к заключению, что он рожден явно не для того, чтобы предаваться размышлениям. Поэтому, скрепя сердце, Артур обратился к той, от которой предпочел бы находиться подальше:
– Ратри, окажите любезность, объясните, где мы, почему и какого демона тут делаем?

Отредактировано Артур Шадд (2013-09-24 12:56:42)

А Ратри противилась. Потому что не любила когда её трогали какие-то мужики. Да ещё и так бесцеремонно.
– Эй, полегче! Руки убери свои поганые! – И интенсивно отмахивалась ладошками, извиваясь всем телом, будто уж на сковороде.
Только это, разумеется, никакого эффекта не производило. Они не злились, но и не боялись её праведного гнева. Невозмутимо мазали запястья какой-то дрянью.
− Идиоты. – Подвел безразличный итог Артур.
– Согласна.
Мучители оставили её в покое и Ратри села у каменной стены камеры, обиженно спрятав лицо в коленках. Что за дрянь им подсунули на этот раз – оставалось только догадываться. Саларрцы всегда славился своими ядами.
Голова мягко кружилась. Мысли вновь начинали путаться, танцуя им одним ведомый бредовый танец. И настойчиво билась в висок малодушная мысль – это конец. Не бывать ей ни воительницей, ни обычной земной женщиной. Зачем оставлять в живых свидетелей? Даже если они состоят с лордом в кровном родстве.
Артур выдал то ли сдавленный стон, то ли шумный вдох. Она с трудом разлепила тяжелые веки и…

Улыбнулась, сладко потягиваясь. Не было серых стен. Не было суровых надсмотрщиков. И даже она сама… и её потрепанное платье обрело яркие краски и невиданный ранее лоск. Артур мирно дремал в своем мягком кресле. А Ратри хотелось тихонечко подойти и погладить его по рыжим волосам.
Сон… послеобеденный сон в погожий осенний денек. Когда ветер приносит из сада одуряющие запахи отцветающих роз и тихое пение садовника. Странный сон. Где он был сыном лорда, а она вздорной девушкой, что была приставлена его сопровождать.
– Прелестно.
Ратри неохотно повернулась на этот возглас, щурясь и закрываясь ладошкой от солнечного света, что проникал через высокие стрельчатые окна. Незнакомец, посетивший их дом, не внушал особенного оптимизма, но и страха не вызывал. Лишь смутную тревогу. Но если охрана пропустила его сюда, то он как минимум являлся другом Артура. По праву хозяйки Ратри поднялась с дивана, чтобы приветствовать гостя. Обычный поклон. Проследила его угрюмый взгляд. Улыбнулась, отдавая должное вкусу и любовно пробежалась пальцами по золоченой раме:
– Это Ланьер. Очень многообещающий юноша. Бывали на его выставках?
И не дождавшись ответа приложила палец к губам.
– Умоляю, только не будите его. Вчера был тяжелый день и не менее тяжелое утро. Впрочем, как обычно, – она говорила с посетителем буднично, по-светски, но без той свойственной её мягкости и теплоты. Ратри не любила, когда Артура тревожили во внеурочный час.
– Вы что-то хотели? Что-то срочное?

Отредактировано Ратри Шадд (2013-10-04 17:20:01)

– Благодарю. У меня отчего-то кружится голова. Наверное cлишком много вина за обедом. – Ратри покачнулась и доверчиво уцепилась за его руку. – Идемте в сад?
Мужчина был типичным представителем шотли и совершенно не внушал неприязни. Разве что меньшего роста, чем она привыкла видеть в Шадде и слегка хромал. Тот же Артур по сравнению с ним казался необъемным шкафом. Ратри кинула взгляд через плечо, но Артура там больше не увидела. Смутно удивилась этому факту. Но думать об этом не хотелось. И она тут же забыла, что он там когда-то был.
– …поближе познакомиться… – голос мужчины звучал так мягко. Усыпляюще. – Кто вы, и как сюда попали?
Ратри удивленно посмотрела на мужчину. А кто она? Ах да…
– Я Ратри Шадд. Знаете, из тех счастливцев, что состоят в дальнем родстве с лордами. Настолько дальнем, что это родство уже не вмещается даже на генеалогическом древе. А где мы? Что за глупости? Вы же меня сами сюда привели.
Залитый солнцем сад и вольготно гуляющий по нему осенний ветер постепенно сменялся холодным полумраком подземелий. И ей становилось все более неловко и не по себе. Тем ни менее, девушка рассмеялась, обличительно и совершенно непосредственно стукнув его по плечу ладошкой. Она скорее была увлечена разговором, чем окружающей обстановкой. Хотелось все-все рассказать этому незнакомому, но весьма симпатичному мужчине. Очарование шаддов заключается не только в волшебстве их печати. Очарование присуще им от природы и оттого – естественно. Как истинное дитя своего народа Ратри даже в бреду пыталась его использовать, скосив на мужчину жалостливые глаза.
– Но может уйдем отсюда? Тут ужасно неприятная атмосфера. Не лучшее место для знакомства.
– Вы сказали, что день был трудным — расскажите об этом, не стесняйтесь, и я постараюсь вам помочь.
Помочь? Ратри наморщила курносый нос, силясь вспомнить, когда это она такое говорила.
– Это я так сказала? Глупости. Нормальный день. Разве что он от меня всегда убегал… Но это же обычное дело. Это уже не в первый раз. И с бауком, и с крестьянами и с этой аридаркой потом… и даже когда на нас напали саларрцы. Боюсь, ваша помощь не будет уместна. Это может быть опасно.
Она помнила, что он все время убегал и влипал в неприятности, а ей постоянно приходилось защищать, догонять, искать, злиться. Кто это был?
Девичье коварство весьма коварная вещь. И Ратри, даже под действием развязывающего языки яда говорила не то, что чувствовала, а то, что хотела ощущать.
– Я его терпеть не могу! Наглый, заносчивый тип. Из тех, что думают будто им все на свете позволено. А ещё пьет и волочится за женщинами. Я даже говорить о нём не хочу. Расскажите лучше о себе.
Ратри одарила его улыбкой и самым заинтересованным взглядом, на который была способна.

Отредактировано Ратри Шадд (2013-10-04 17:20:31)

Эйфория и опьянение, вызванное ядом белладонны, постепенно отступали. И становилось… страшно? Возвращалась память, возвращалась боль. Холод и сырость подземелья ощущались все отчетливее и сильнее, и Ратри зябко поводила плечами, рассеянно оглядываясь по сторонам.
– Для леди, доставившей мне это удовольствие, я, пожалуй, сделаю пару глупостей. Кто же осмелился вас настолько расстроить, Ратри? Назовите имя этого несчастного, и я вызову его на дуэль – невежду следует поучить хорошим манерам.
Ратри хмуро тряхнула рыжей головой, без особенного энтузиазма, но и без отчуждения принимая его светскую любезность в виде поцелуя руки. Она, пусть воспитывалась воякой и среди вояк, но при этом никогда не переставала быть женственной. Устало махнула на него рукой.
– Нет, нет. Оставьте эти юношеские порывы. Пустые хлопоты.
– Это ваш родственник? Тот высокий маг, с которым вы путешествовали? Он что, тоже родственник лорда Шадда? – Мужчина продолжал улыбаться, а Ратри чувствовала подспудное желание отвечать на поставленные вопросы, хотя настроена она уже была далеко не так оптимистично. – Кстати, как родственнице лорда Шадда вам ничего не угрожает, ведь милорд наверняка за вас заступится. А этого выскочку мы можем просто казнить. За оскорбление высокородной леди.
– Нет! – Вот теперь она по-настоящему испугалась и требовательно выдернула ладонь, которую он сжимал. – Артура нельзя казнить! Вы с ума сошли? Вы что ничего не знаете? Он же младший сын Лорда!
И только тогда, когда Ратри ответила на вопросы мужчины, она, наконец, все вспомнила. И отделила фантазии от действительности.
– Вы! – Она в пару шагов отскочила к противоположной стене камеры и обличительно вытянула руку, указывая на него. – Вы схватили нас на приграничных территориях. Салларцы. Грязные, трусливые, подлые. Опоили нас какой то дрянью от которой Артур едва не умер. Надеюсь, он ещё не умер? Ооо… Вы за это заплатите!
Она заливисто и хрипло рассмеялась, откидывая голову назад. А потом успокоилась, обмякла, опустила лицо, спрятавшись за копной рыжих, спутанных волос, только сверкая зелеными глазами. У неё не было оружия, чтобы защищаться, у неё не было сил, чтобы драться голыми руками. У неё даже не было ненависти.
– Что теперь? Снова ударите меня? Или как родственнице лорда мне ничего, кроме этого не угрожает? – Ратри откинула прядь от щеки, чтобы мужчина полюбовался свежим синяком на скуле.