Белый утес
12 число месяца агни, 1270 года
вечер

И воздастся каждому по делам его! Очевидно, конь Артура был куда сообразительнее своего хозяина и куда лучше разбирался в прописных истинах. Справедливость восторжествовала, выбросив её строптивого подопечного из седла аккурат в мерзкую, наверняка холодную и хлюпающую жижу под ногами. Ратри не смогла сдержать мерзкой ухмылки. Хотя, конечно, ничего веселого в их положении не было.
Артур, как и все маги, действовал необдуманно, глупо и беспечно. Любишь кататься… а уж если создаешь порталы, то делай это как следует. Судя по всему, с порталами на сегодня было покончено.
Ратри равнодушно выслушала гневную тираду её лорда, пока он, уже совершенно не заботясь о своем внешнем виде, барахтался в застоялой болотной воде, но даже не попыталась ему в чем-то помочь. Мужчины весьма скептически относятся к помощи женщин. А злить его сильнее не хотелось. Хотя её саму перспектива остаться здесь весьма раздражала.
Закончив с проклятьями, которые не пугали даже пакостных обитателей этих гнусных мест, Артур побрел дальше. А Ратри спрыгнула с лошади, о чем тотчас же пожалела, оказавшись почти по колено в грязной воде, а не удержав равновесия, погрязла в этой жиже ещё и ладошками. Юбки и рукава тотчас же намокли и начали мешать жить. Она помянула всех богов, которые могли быть ответственными за её сегодняшние несчастье и, держа лошадь на поводу, вслед за Артуром, выбралась на относительно сухой островок.
Если днем была вероятность, что выглянет солнце, и они смогут хотя бы просушить одежду, то сейчас надежды на это таяли с каждой минутой, по мере того, как небесное светило опускалось к горизонту. Ратри горестно вздохнула, хмуро взглянув на доставшееся ей рыжеволосое несчастье на двух ногах.
− Сударыня!
Он даже в такие моменты не мог удержаться от пафосных речей.
− Поскольку волею богов, судьбы, моего отца или вашего упрямства нам предстоит вместе провести эту ночь, не будете ли вы столь любезны, чтобы собрать хворосту для костра и немного обустроить наше временное пристанище? И я был бы не прочь поужинать.
Её брови удивленно поползли вверх, отчего выражение лица сделалось каким-то по-детски непосредственным и растерянным. Правда в мыслях на это не было и намека.
– Хворосту? Набрать? Вы же вроде маг, порталами балуетесь. Как по мне, хворост должен слетаться к вам со всех болот, вздумай вы только этого захотеть. – Ратри сбросила со спины лук и колчан со стрелами. Заплечный мешок, где лежал сухой и приятный плащ. Он ей ещё пригодится этой ночью. Повела плечами и выгнулась, разминая затекшие за время гонки мышцы. Деловито закатала рукава и подоткнула длинную юбку за пояс, чтобы мокрый подол не мешал ей ходить. В животе требовательно урчало что-то голодное. Над ухом жужжало комарье, а где-то вдалеке призывно чирикали птицы. Она уже сосредоточилась на предстоящей охоте, почти забыв про Артура и мотивы, заставившие его сюда прийти. Обвела цепким взглядом болото, примечая, где может прятаться та или иная живность. Сюда редко забредали путники. Охота должна была быть знатной.
– Пойду подстрелю кого-нибудь вкусного, пока не стемнело. А вы… милорд, будьте столь любезны, чтобы насобирать хворост, развести костер и обустроить это уютное гнездышко. Не ровен час, проснутся бауки, а они страсть как любят человечину, но боятся огня. Вы бы им понравились.
Она одарила Артура насмешливым взглядом, обозревая с головы до ног, шутливо цокнула языком, будто удовлетворяясь этим осмотром, закинула за спину колчан и, держа лук на изготовке, стараясь ступать на кочки где посуше, двинулась к лесу.

Ратри вернулась, когда солнце уже почти село. Усталая, грязная, мокрая и злая, как стая голодных бауков. Но с хорошим уловом. Бросила к ногам Артура небольшую связку хвороста и несколько упитанных, дохлых птиц.
– Ваш ужин, милорд, – на красноречие уже не было сил.

Отредактировано Ратри Шадд (2013-06-11 11:59:25)

Конечно же, ни о каком костре даже мечтать не приходилось. Артур встретил её помятой, сонной физиономией. Уже совершенно высохший и, очевидно, отдохнувший. Только их райский уголок посреди поганых болот не изменился ничуть. Впрочем, она не очень то и рассчитывала.
Можно было шлепнуть пойманной живностью по его ухмыляющемуся лицу, но тратить на это свои силы и время, которое оставалось до заката, она не желала.
– Спасибо. Оставьте это баукам.
Ратри фыркнула, сверкнула зелеными глазами и принялась заниматься хворостом и предполагаемым ужином. Только сперва…
– Отвернитесь… – стянула мокрое верхнее платье, повесила на ближайшем скукоженном деревце и укуталась в плащ. Помимо плаща в её дорожной сумке оказалась фляжка с вином, небольшой бурдюк с водой, краюшка хлеба и пара яблок. Ратри предусмотрительно оставила это себе на предстоящий пир, раз лучезарный лорд от всего отказался.
– Огня то поддадите? А то я, в отличие от бауков, предпочитаю прожаренное мясо.
Она деловито сложила хворост для костра и уселась ощипывать пойманную птицу, пока он обходил с дозором их место обитания. Заниматься едой в походных условиях ей было не привыкать. Сноровисто и ловко она ощипала птиц, выпотрошила кинжалом внутренности, сполоснула тушки чистой водой из предусмотрительно захваченного бурдюка и нанизала их на обструганные ветки.
Он вернулся как раз к тому времени, когда первые приготовления к ужину уже были почти закончены. Улегся, заложив руки за голову. Избалованный, самодовольный тип.
– Если ночью вам приспичит, не вздумайте отходить дальше тех кустов.
– Это вы у нас мастер по побегам, – буркнула и внезапно вскинула на него яростный взгляд. – Разожгите костер, Изираэль вас подери! Это так сложно, что ли? Убудет с вас что ли? Или вы предпочитаете наблюдать, как я мерзну? Как я из кожи вон лезу, чтобы сделать поесть и не сдохнуть тут от холода, голода и жажды?
Она вскочила со своего места и, плюхнулась рядом, склонившись над ним, бойко и зло замолотила кулачками в широкую грудь Артура, а потом пихнула в бок, словно была в состоянии сдвинуть с места эту махину. Конечно же, её претензии были не совсем обоснованы. Самодовольный лорд совершенно не заставлял её тащиться за ним к Патриарху, а затем мчать сквозь телепорты на болота. Вот только вины его, ослиного упрямства и непомерной лени это нисколько не умаляло.

− Разожгите костер, Изираэль вас подери! Это так сложно, что ли? Убудет с вас что ли? – девушка подскочила к Артуру и заколотила кулачками в его грудь. − Или вы предпочитаете наблюдать, как я мерзну? Как я из кожи вон лезу, чтобы сделать поесть и не сдохнуть тут от холода, голода и жажды?
Злющая, как разъяренная оса. Несколько секунд Артур изумленно смотрел на взбешенную Ратри, потом решительно пресек посягательства на свою драгоценную персону: перехватил тонкие запястья девушки, развел ее руки в стороны, лишив тем самым опоры. А когда Ратри ткнулась носом в камзол на его груди, то замолчала поневоле. Ну, во-первых, говорить в таком положении крайне неудобно, а во-вторых, плащ, призванный скрыть то, что не было предназначено нескромному взору, не ко времени зацепился за сухую ветку и вероломно пополз с плеча девушки, грозя явить миру все ее прелести, что Артура ни в малейшей степени не смутило, а вот Ратри…
Нет, Артур решительно не понимал, зачем отец отправил за ним эту девицу. На что рассчитывал? Что Артур Шадд пойдет за юбкой, как жертвенный агнец на заклание? Ну-ну…
Артур поднялся и раздраженно швырнул в кучу хвороста кое-как сформированное заклинание. Он, как обычно, не потрудился правильно рассчитать количество необходимой энергии и лишь в последний момент спохватился, вдвое снизив эффективность заклинания, иначе пылающие головешки разлетелись бы по всему болоту до самого Джетсета.
Пожалеть о напрасно растраченной энергии он не успел. В голове тяжелым набатом отозвалось разрушенное охранное заклинание. Артур дернулся, резко развернулся и уставился в горящие глаза отвратительной твари. То, что он не швырнул в оскаленную морду зверюги первым попавшимся заклинанием вряд ли можно поставить ему в заслугу. Не привыкший к серьезной угрозе для своей жизни, Артур просто не успел среагировать. Только потом, разглядев в неверном свете разгорающегося костра что именно держит в зубах незваный гость, Артуру резко поплохело. Говорят, Изираэль может простить случайное, непреднамеренное убийство невинной души, но Артур точно не был готов проверять эти слухи на своей шкуре. 
В голове всплыли слова Ратри о том, что бауки боятся огня. И хотя идентификация стоящей перед ними твари начиналась от волка-переростка и заканчивалась медведем-недокормышем, мысль, что дикие животные боятся огня, казалась не такой уж абсурдной.
Создавать два заклинания почти одновременно было достаточно сложно. И то, что Артур не допустил ошибки, позже приводило в изумление его самого. Первый удар пришелся в основание ствола искореженного деревца со страдальчески перекрученными черными ветвями, торчащего на их островке как памятник убогой, но упрямой растительности джетсетских топей. Сухое дерево весело полыхнуло огнем от корней до макушки. И если жизнь его была серой и убогой, то конец – ярким и фееричным. Зверюга грозно рыкнула, выпустила добычу из пасти и проворно прянула в сторону от горящего дерева, подставив магу правый бок, куда и впечаталось второе заклинание, превратив непонятную тварь в такой же веселый факел, как и деревце. Вообще-то, Артур целил в голову, и с такого расстояния было сложно промахнуться, однако для своих габаритов зверь двигался слишком быстро. Но даже с учетом погрешности результат получился более, чем впечатляющим отчасти оттого, что Артур снова переборщил с вложенной в заклинание энергией. С истошным воплем горящий зверь помчался через топь, не разбирая дороги. Некоторое время огонь был хорошо виден в быстро наступившей темноте, затем погас. Либо зверь провалился в воду, либо свалился в какой-то овраг. Остался лишь тошнотворный запах паленой шерсти и горящей плоти.
Билась на привязи лошадь Ратри. Всхрапывал напуганный Айхе, но, благодаренье небесам, попыток к бегству не предпринимал. Артур ухватил коня за повод, ободряюще похлопал по шее. Больше для того, чтобы скрыть собственное смятение, нежели затем, чтобы успокоить жеребца.
− Посмотрите, что там… − Артур неопределенно мотнул головой в направлении жертвы неведомой твари, казавшейся бесформенной кучей тряпок в неровном свете догорающего дерева.

– Энфер и все его демоны! Это было… неожиданно смело для лорда.
Артур зарылся рукой в молочно-белую гриву коня, чтобы скрыть предательскую дрожь пальцев.
Смело?! Да он просто не успел испугаться! Горло щекотал нервный смех, сердце колотилось так, словно собиралось проломить ребра. Хотя, нужно признать, это реакция была несколько запоздалой. Вряд ли зверюга выживет. А если и выживет, то уж точно не вернется. Мстительность присуща лишь одному племени – людскому. Звери в этом плане куда более практичны и разумны.
– Смотрите… посмотрите. Живой! – восторженно вещала Ратри тыча в Артура непонятным свертком. – Вы его спасли. Только он ужасно тяжелый…
− Эээ! – Артур издал возмущенный возглас и попятился, но треклятая девчонка все же всучила ему так некстати спасенного ребенка. Артур разозлился. И, нужно сказать, такое с ним случалось крайне редко. Мало того, что его путешествие началось совершенно неожиданно, что он не ел сегодня и был голоден, как зверь, что он застрял в этих проклятущих болотах, подвергаясь беспрестанным атакам гнуса, и вместо того, чтобы нежиться сейчас в теплой постели, вынужден вдыхать вонь паленой шерсти, так еще он должен возиться с женщиной и ребенком! С чужой женщиной, стоит заметить, и с чужим ребенком! Он что, похож на няньку?!
– Надо же… Живой. Нужно его уложить… а если придет в себя, то ему будет страшно, наверное, поэтому придется нам лечь с ним… А утром отнесем в деревню. Как вообще можно утащить такую кроху у родителей? Не следят за ним что ли? – продолжала щебетать Ратри.
«Нам? Лечь с ним?!»
− Значит так, − Артур резко оборвал девушку, удерживая ребенка на вытянутых руках, подальше от себя. – Заберите это и возитесь с ним сами! − он вернул Ратри многострадальное чадо, находящееся либо в беспамятстве, либо спящее так крепко, как могут спать только дети. − А завтра утром вы возьмете его и отправитесь в ближайшее селение. И не смейте докучать мне с подобными глупостями.
Глаза Артура недобро сузились, но он сдержался и, резко развернувшись, шагнул в бархатную темноту ночи за пределами освещенного костром круга. Сначала тьма казалась беспросветной, но постепенно, когда глаза стали привыкать, приобрела чистоту и прозрачность, позволяя разглядеть черные силуэты искореженных, мертвых деревьев на фоне быстро бегущих низких облаков, в прорехи которых время от времени проглядывает кусок звездного неба или недозрелая луна. Скрюченный ветки чахлого кустарника цеплялись за одежду, как руки нищих, хватающих за полы плаща в надежде на лишний медяк, не вызывавших у Артура ни жалости, ни сострадания, лишь усталую брезгливость и отвращение.
Он заново создал по периметру разрушенное зверем заклинание, вернулся к костру, не глядя на Ратри и ребенка улегся на землю, завернувшись в плащ с головой, и клятвенно пообещал себе, что проснется через три часа, чтобы обновить заклинание. После чего уснул по звон вездесущих цикад, позвякивание уздечек успокоившихся лошадей и потрескивание веток в костре, и благополучно проспал весь остаток ночи и большую часть утра.

Ее сентиментальные, внезапно пробудившиеся в период опасности материнские чувства прошли мимо него. Этот человек был сух и бессердечен, как затасканная в заплечном мешке краюха черствого хлеба. Никого спасать он не собирался, а оберегал свою драгоценную задницу. Которая еще ни раз ему пригодится, когда он вернется к своим привычным обязанностям прожигателя жизни, в виде тискания кабацких девок и осушения винных погребов. Уважительное восхищение его поступком блеснуло на прощание ярким огнем и... погасло, заслонив собой все произошедшее.
Ратри послушно подхватила ребенка обратно на руки, бережно уложила на приготовленный лежак покрепче завернув в плащ. А затем повернулась к лорду и, выслушав с холодным спокойствием его пламенную речь, улыбнулась так очаровательно, как только могла. Шутливо расставила в стороны подол нижней юбки и подобострастно поклонилась.
– Да. Милорд. Любой каприз. Ни один ребенок не заплачет в вашем блистательном присутствии! И солнце утром встанет таким ракурсом, чтобы ненароком не разбудить!
Девушка блеснула зелеными глазами, силясь воспламенить Артура этим взглядом, мысленно проклиная себя за недавнюю слабость. Помянула недобрым словом всех причастных к этой судьбоносной встрече богов. Решила, что ее печать очарования испорчена, а он, очевидно, желая быть неотразимым чуть более, чем полностью, сделал эту самую печать по всему своему распрекрасному телу. Иначе её внезапное помутнение объяснить никак нельзя.
По тому, как они в беззвучном поединке узили друг на друга глаза, разве что не искря воздух вокруг, было ясно, что ее лорд зол не меньше ее. А ну и пусть! Таким он ей нравился больше, чем с похмельной тоской во взгляде.
Артур развернулся на каблуках и ушел, а она, глубоко вздохнув успокаиваясь, спрятав так и не состоявшийся ужин в сумку от поползновений диких зверей, устроилась рядом с мальчиком, завернувшись в плащ и тихо напевая колыбельную то ли ребенку, то ли своему так и не покушавшему сегодня животу.
Вернувшись же, он даже не одарил их мимолетным взглядом и больше они не разговаривали. Ей, разумеется, на это все было глубоко наплевать. Только мысли кружили в голове, будто те мотыльки вокруг костра.
Порхают, мечутся. Но стоит опуститься непоправимо близко, вспыхивают и с сухим треском исчезают в пламени. Будто и не было.
«Красивый и наглый... шельмец. Самодовольный, будто не младший сын Шадда, а лорд Аридара. Лучше бы его съел баук. Выгнали бы с работы в цитадели... устроилась бы разносить закуски в городе. И жизнь бы, глядишь, наладилась...»

Утром она проснулась от противного плача и оттого, что кто-то дергал её за волосы. Дерг-дерг-дерг. Ужасное ощущение.
– Мама, мама, мааамаааа… Где моя мама? – Вопил мальчишка, утирая слезы и сопли. Ладно хоть, не её плащом.
– Тсссс… малыш! – шипела Ратри, кое как собирая их нехитрые пожитки и пытаясь хоть чем-то отвлечь несносное дитя. – А то проснется дядя Лорд. А он страшнее всех здешних тварей и к тому же маг. Сейчас пойдем к маме. Она там уже, набось, пироги спекла.
Отвлеклось рыжее недоразумение только на яблоко, что позволило Ратри спокойно доготовить вчерашних птиц. Надеть все ещё влажное платье. Убрать плащ в мешок и глотнуть вина из фляги, закусывая хорошо прожаренным мясом и, наконец, почувствовать себя почти счастливой. Впрочем, недолго. Потому что ребенок отбросив наскучивший завтрак снова принялся орать.
– Просыпайтесь, милорд. – Она бесцеремонно, но не грубо тронула Артура за плечо. – У меня сейчас барабанные перепонки лопнут от этого мелкого крикуна.
– А вы кто такие? – донесся мужской возглас откуда-то с болот. – Решили ребенка похитить, гады?!
Ситуация принимала катастрофический оборот.
– Мы его от баука спасли, идиотина деревенская! – С вызовом крикнула Ратри в ответ, гордо вскидывая голову. Но тут же засобиралась немного поспешнее, потому как вид вооруженных вилами и топорами мужиков был очень даже вдохновляющим. – Мы не станем драться. У нас срочный приказ от Лорда Шадда, который мы выполняем. А вашего мальчика отбили ночью у здешнего баука. Он яблоко утром съел. Ему можно яблоки?
Ребенок всхлипнул и затих, протягивая грязные ручонки к своим сородичам, а Ратри уже привязывала сумку к седлу и закидывала за спину колчан со стрелами и лук, косясь на неотвратимо приближающихся людей.
– Валим! Они нас прибьют же сейчас!
Она на всякий случай дружелюбно помахала белым конвертом над головой, подтверждая тем самым их вполне мирную миссию.

в горы!

Отредактировано Ратри Шадд (2013-07-10 13:04:13)