Цитадель
15 число месяца агни 1270г.
утро.

Дробный перестук копыт по серому камню, ледяной ветер в лицо. Даррэл не ощущал ни боли, ни пронизывающего холода, хотя куртка осталась на полу в его покоях. В прорехи меж низких, стелящихся облаков пробивалось утреннее солнце. Город неохотно просыпался. Даррэл не придерживал лошадей на узких улицах Корн-Териона. Люди шарахались прочь, осыпая его проклятьями, исходили остервенелым лаем злющие сторожевые псы. Арк угрюмо молчал, не пытаясь более вмешиваться в действия своего оракула.
Городские ворота были еще закрыты. Осоловевший стражник, маявшийся в ожидании смены, замахал руками и заорал:
– Стой! Куда прешь, зараза?! – но, увидев гербы правящего Дома, вышитые на вальтрапах холеных лошадей, умолк и попятился.
– Открывай! – рявкнул Даррэл.
Стражник попытался было возразить, но поймав нехороший, тяжелый взгляд наследника, поспешно метнулся к скрипучей лебедке. Лязгнула цепь и с грохотом поднялась решетка, высокие створки ворот неохотно и медленно начали расходиться в стороны. Отдохнувшие за ночь, сытые лошади охотно рванулись с места, перейдя в короткий галоп на старом, разбитом колесами повозок, тракте, унося своих всадников прочь от города.
Клочья пожухшей, убитой ночными холодами травы, быстро бегущие облака. Даррэл неловко качнулся в седле, ощутив внезапное головокружение, и перевел лошадей на тряскую рысь, а после и вовсе остановил коня, бросив повод. Он без особых церемоний спустил девушку на землю, не позволив, впрочем, ей упасть, с некоторым удивлением разглядывая залитое кровью светлое платье и свою скользкую от крови ладонь. Затем подхватил повод, ни слова не говоря развернул коня и, не удостоив более взглядом своих невольных спутников, поскакал назад.

Обратный путь ощущался смутно. Даррэл помнил, что миновал городски ворота, но управлял ли он конем, или тот, перестав чувствовать руку своего всадника, сам возвратился в свою конюшню, сказать бы со всей уверенностью не смог. Его вернул к реальности голос Хранителя.
«…ты слышишь?»
«Да».
Даррэл с трудом разлепил ресницы, неловко спешился, споткнулся, отчетливо слыша шепотки за спиной: «опять пьян…». Нет, хмель давно выветрился из его крови. Просто дико хотелось спать.
«Найди оракула».
«Да».
Спорить с Арком не хотелось. Он найдет Эдварда. Но после того, как поспит пару часов. Рана его не беспокоила, потому вряд ли была серьезной. Просто царапина. Лишь мягко шумело в голове. Даррэл привычно поднялся по лестнице и нашел дверь в свою комнату, уже не плутая в темных коридорах. Он переступил порог, сделал несколько неуверенных шагов, и пол, качнувшись, ушел из-под ног.

Покои Даррэла

« Внутренний двор « Цитадель Корн-Териона
15 число месяца агни, 1270 год.
День.

Рилерд болтался в седле как мешок с репой. Они ещё не успели покинуть город, а бард уже успел потерять и стремена, и всякое понятие о том, что происходит. В седле он удержался только чудом и, может быть, благодаря молитве, сквозь зубы просачивающейся на холку коню, обращённой неизвестно к кому и состоящей из одного только «Прошу тебя».
Он пришёл в себя, когда вокруг уже не осталось ни одного дома, а деревья проползали мимо со скоростью неспешного шага лошади. Произошедшее воспринималось и вспоминалось с большим трудом, мысли и чувства были неподъёмными словно мельничные жернова. Рилерд нашарил на груди шнурок с медальоном. Мир стал самую малость определённее, как будто чеканная медяшка подарила барду ещё один глоток воздуха. Он приподнялся над холкой коня и посмотрел на ткань в своих руках, на дорогу под копытами коня, вперёд.
— Миледи Ирис? — выбивая зубами дробь, неуверенно позвал он женщину, ведущую коня под уздцы. Да, это была она. Рилерду стало мучительно стыдно за свой внешний вид и за то, что леди идёт пешком, и в конечном счёте за то, что дал себя поймать. Стыд подстегнул непослушные мысли, Рилерд ещё раз огляделся, и обнаружил, что пришёл в себя очень вовремя.
— Постойте, — не в пример более внятно сказал он и попытался спуститься из седла. Неуклюжее действие не окончилось падением, но для этого Рилерду пришлось удержаться за стремя. Пальцы не сжимались как следует и вообще практически не гнулись. Восстановив равновесие, Рилерд принялся растирать озябшие руки, щурясь от уколов восстанавливающегося кровообращения и возвращающегося вместе с ним воспоминания о событиях этой ночи.
— Тот сарай, — не позволив себе обращать внимание на холод сверх меры, Рилерд дёрнул головой в сторону от дороги, где в самом деле стояло ветхое строение. — Там я спрятал ваши вещи.
Теперь Рилерд сам не понимал что заставило его не остаться здесь, где ничей взгляд не задерживался на покинутом на зиму сарае. Тогда он говорил себе, что должен быть ближе к Ирис, на всякий случай. Сейчас же... Рилерд снова взял в ладонь медальон. Хотелось верить, что ответ и в самом деле крылся в нём. Страшно было думать о другом.
Рилерд сам полез под крышу сарая, чтобы движение хоть как-то грело ограждённое от холодного ветра одной только нечистой рубахой тело. Сумка миледи была на месте, но бард довольно долго не спускался вниз, парализованный ещё одной находкой. Он мог поклясться, что их не было, когда он в прошлый раз был здесь. Под лучиком пробивающегося сквозь прохудившуюся крышу солнца перемигивались два камня, тёмно-багровый и тёмный, как ночное небо. Как завороженный Рилерд смотрел на них, не решаясь прикоснуться к чуть прикрытым трухой камням.
На земле всхрапнула лошадь. Рилерд моргнул, вздохнул и протянул руку. Камешки были тёплыми на ощупь, но это не прибавило приязни. Стащив за собой сумку миледи, Рилерд вернулся к Ирис.
— Это ваше, миледи.

Отредактировано Рилерд Кевальд (2013-10-20 10:37:39)