« Постоялый двор «Весёлый боров» « Иль-ринор « Резиденция Дома Дирон « Девирр

13 число месяца агни, 1270 год.
Ночь.

Рилерд всё равно уговаривал, взывал к здравому смыслу миледи и отчаянно искал возможность обратиться к кому-то, действительно способному силой ли, словом ли заставить Ирис отказаться от самоубийственного плана. Заткнулся он только тогда, когда почувствовал, что ещё немного, и леди Дирона поедет на север одна, шарахнув барда на прощание чем потяжелее. А что до сильных, то в Иль-Ринор он был уверен, что что-нибудь случится, или его уговоры подействуют, и Ирис передумает. А в резиденции не оказалось никого, кроме слуг, что перед хозяйкой чуть ли на брюхе не ползали.
Узнав, что никого из правящего Дома в городе никого нет, Рилерд приуныл, да сел за письмо домой. Путешествие путешествием, но это Ирис при случае станет разменной монетой в грызне Домов, худородный бард там никому не нужен.
Расставив пометки на полях письма, Рилерд попросил кого-то снести письмо в резиденцию Дома Саларр, оттуда-то кто-нибудь точно отправится на восток не сегодня-завтра.

На севере Рилерд осознал неожиданную вещь. Путь от портала до крошечного постоялого двора был красив и так и толкал на размышления. Вот Рилерд и размышлял, оглядываясь в ту сторону, где стелились туманы Озера Снов, знакомых барду только по сказкам. Ему было легко. Не так уж он старался порушить план Ирис. Старался бы по-настоящему - преуспел. Не в первый раз вылезть из кожи вон и искать второй выход из гроба. А так...
А так они оказались так далеко от Соларен, что из-под этих серых туч, цепляющихся за предгорья, сложно было поверить, что где-то вообще есть так много солнца, что оно выжгло всё живое, пощадив только злые солёные озёра. Он и их никогда не видел, но часто воображал себе высокие золотые дюны, идущий рябью воздух над песком, выбеленные ветром кости, скалящиеся на редких самоубийц, идущих к... куда-то.
И на постоялом дворе он с неожиданным рвением взялся за устройство их была, хотя затылком чувствовал пока ещё лишь интересующиеся взгляды. Спасала их лишь печать Патриархата на руке леди Ирис, до поры никто не хватал Рилерда за руки, чтобы обнажить запястья. А уж Гэлла пока не оставила своего потерявшегося избранника, и вот уже хозяева улыбались на выданные экспромтом строфы о добром отдыхе и горячем ужине, а два мага, в сторонке обсуждавшие права Даррэла на главенство в семье, с печатью-то Тёмного Ордена на руке, рассказали об этом ещё и Рилерду, несколько приунывшему от того, что слова Ирис начинают получать подтверждение, и одновременно чувствующему иррациональную надежду на силу дружбы. А после они согласились взять с собой оракула Инатель и её спутника дальше на север, но предупредили, что собираются отправляться с рассветом, когда восстановится магический резерв.
Это, как ни странно, устроило Ирис, когда Рилерд обсказал ей всё, исключая сомнения магов насчёт Даррэла. Как ни неуютно было идти в ночь, а пришлось, да и холодный северный ветер выбил из головы какую-то чушь навроде «от себя не убежишь».

Отредактировано Рилерд Кевальд (2013-09-26 01:22:09)

Ему сначала показалось, что леди вовсе его не слышит, настолько далеки казались её мысли, когда он вернулся с благими вестями, настолько безучастен и безмятежен был её взгляд, направленный куда-то поверх узкой кровати, застеленной шерстяным одеялом - лучшее, что могла предложить радушная хозяйка постоялого двора. Рилерд даже подумал, что сейчас не было бы ничего проще уговорить Ирис послушаться голоса рассудка и вернуться в Девирр, отправить в Корн-Терион письмо с посыльным и дождаться ответа из вольного города или даже из восточных земель.
Ещё Рилерд вспомнил давешний разнос лорда Ильнатара, заставшего его за чтением стихов. Что бы сказал диронский Мантикора, если бы нашёл дочь в тесной комнатке на краю света, один на один с мужчиной из малого Дома? Что бы он сказал, если бы узнал о дружбе дочери с наследником враждебного Дома? Рилерд не хотел об этом думать, потому что так и так теперь его собственное возвращение на юг, а уж тем более - в Дирон, сулило не меньшую опасность, чем продолжение пути. Оставалось лишь надеяться, что лорд Саларр будет доволен и позаботится об его семье.
Отчего-то не ощущая должного страха перед неминуемой и неприятной гибелью если не от руки северян, то от руки девиррцев, Рилерд покорно сел на трёхногий табурет, предварительно сняв с него таз для умывания, и стал слушать. Слушал он не хуже, чем рассказывал, хотя вряд ли это имело какое-то значение для девушки, которой слова жали душу и травили мысли. Но он слушал, сам переполняясь виной за то, что слышит это. А потом одёргивал себя, потому как большего преступления перед леди Ирис он уже совершить не мог. И завтра и до сердца дойдёт немудрёная истина, что верность сохранять можно чему-то одному, и это всегда означает идти на преступление. Он всегда это помнил, но это никогда не было так отвратительно.
А когда голос леди опустел, он, чувствуя, что не должен вовсе ничего говорить, минутой молчания отплатил ей за рассказ и поцеловал край её плаща. Но после всё же проговорил, костенея от сотрясения воздуха хриплым его голосом:
— Я пришлю к вам хозяйку, миледи. Постарайтесь отдохнуть хотя бы то время, что осталось до рассвета. Нам предстоит долгий путь, — и сожалея уже о том, что нарушил пустое молчание, повернулся, чтобы уйти.

— Невероятно! — выдохнул справившийся с замешательством Рилерд, в искреннем восхищении разглядывая лицо, через которое как сквозь полупрозрачную плёнку можно было только угадать лицо настоящей Ирис из Дирона. Да и то — если усердно искать.
Чудесное преображение леди сбило его с мысли, но поймав себя на том, что дурень дурнем стоит на пороге без дела, вспомнил, зачем пришёл, и посерьёзнел.
— Миледи, наши сопровождающие едут на восток, к осаждённым крепостям. Они посоветовали поискать попутчиков по ту сторону Змея. Там найдётся кто-нибудь, едущий в Вейр.
Бард всё-таки улыбнулся, вдруг уяснив, что уж Ирис-то ничего там не грозит. И куда большей опасности подвергает её он сам, таскаясь следом с саларрским «пауком» на запястье. А вернуться, оставив её одну будет выше его сил. Замкнутый круг.
— По ту сторону Змея будет меньше уюта. И смотреть на руки будут пристальнее. Если случится, что меня схватят, миледи, не раздумывая говорите, что я прицепился к вам на границе, а вы не знали как отвязаться самой. Врите что-нибудь про магию и дурман, лишь бы поверили, — слишком просто для того, что было скрыто за словами, сказал Рилерд, в тайне злорадствуя над трещинками в мутном зеркале, складывающимися в руны. Так тебе. Выкуси.
— Но до тех пор я буду рад одолжить вам имя моих отцов Кевальдов.
Тут Рилерд снова улыбнулся, уже без тени злобы:
— Вот когда стоит возблагодарить богов, что оно не гремит по Энгару во славе.
А когда-то он всерьёз мечтал как его будут узнавать и привечать в любом доме мира, как песни его будут петь и в кабаках Аридара, и в высоких залах лордов Рейнира... в общем-то, он и сейчас до конца не расстался с этими мечтами. Но теперь он мог порадоваться, наконец, что мечта его недостижима.
— Спускайтесь, миледи. Скоро взойдёт солнце, и наши спутники уже внизу, — напоследок сказал Рилерд, постаравшись ободрить тоном Ирис, и вышел.

Цитадель Корн-Териона » Библиотека »

Отредактировано Рилерд Кевальд (2013-09-22 13:23:42)

« Улицы города « Корн-Терион
17 число месяца агни, 1270 год.
Поздний вечер.
Ирис приходилось нелегко в этом пути, ей никогда и не приходилось путешествовать в таких условиях. Даже их путь в Корн-Терион казался нынче приятной прогулкой. Но она не жаловалась. Молчал и Рилерд, впечатлённый силой леди. Он пришёл в себя в конце концов, уверовал в реальность собственного спасения, но отныне на мир смотрел с неясной тоской потерявшего что-то ценное человека. И он молчал очень много, не настаивал на ответах и, кажется, тоже ждал возвращения в нейтральные земли прежде, чем, наконец, собрать раздробленную картинку в единое полотно.
На постоялом дворе, отогревшись в тёплой воде и в стакане с грогом, Рилерд стал напоминать себя-прежнего, он очень старался, чтобы перемены в нём не были очевидны. В конце концов, скоро им придётся верить, что они никогда не были в этих землях, а жизни их ничего не угрожало. Пусть Рилерд не был отменный лицедей, но причитающая над ним хозяйка двора уже вовсю улыбалась и говорила, что теперь-то с ним всё хорошо, жить будет. Разве что Ирис он вот так обмануть не мог. В её присутствии он просто не стал делать вид, что минувшие дни канули в Энфер.
— За вас, миледи, за ваше счастливое возвращение, что спасло и меня, — поднял свою кружку горячего вина бард. — Так, значит, что говорят о Маске — правда? Она крадёт память того, на ком надета? Мне жаль.
Бард сочувственно посмотрел на Ирис, не уточняя, что именно заставляет его сожалеть. Что он не знал достаточно, чтобы не позволить леди почём зря таскать на себе этого паразита? Что он не может помочь вернуть утраченное? Что это всё вообще случилось? Вернее было сказать, что всё верно. А Рилерду было жаль, что их путешествие не обернулось ничем хорошим. Даже он сам не достиг того, чего желал. И, что хуже всего, найти заново в себе желание для новой попытки он больше не мог. И не представлял, что делать дальше.
— Давайте я расскажу, как видел я? А вы меня поправите. Вы нашли Вельсара, и он узнал вас. А когда то же сделали стражи цитадели, пошёл против людей собственного дома ради вашего спасения. Тогда Шэррид и вывела вас во двор в тот момент... в самый удачный для меня момент. Так ли всё было?
В его рассказ не укладывалось только одно. То, с каким омерзением Ирис отбросила окровавленный кинжал там, на дороге. Тот кинжал, что теперь был спрятан среди его немногочисленных вещей, пожертвованных хозяином двора, и потому таких больших, что бард в них почти тонул.

Отредактировано Рилерд Кевальд (2013-11-27 10:39:13)

— Стали другой? Что это значит? — растеряно переспросил бард.
Рилерду не понравилось то, как Ирис сказала это. Какой ещё она могла быть? Во дворе цитадели своим криком она связала себя с осуждённым за шпионаж увишем, и лорд не удивился. Напротив, в мгновение ока решил дать шанс на спасение и ему, отпустить с ним девушку-вейра, лже-невесту. Почему? Что было неправдой: рассказ Ирис о Вельсаре, честнейшем и благороднейшем из людей, или то, что он не узнал её? Рилерд решил, что Ирис ошиблась. И лорд Корн-Териона сделал то, что не стал делать дурак-саларрец. Повернул её обратно.
Только тогда... чья кровь осталась на кинжале? Почему за ними не было погони?
Рилерд сник. Будь здесь лорд Ильнатар, он бы уже наверняка всё понял. Голова же барда уже перегрелась от вертящихся по кругу одних и тех же мыслей. Или это был призрак грядущей расплаты за долгий путь под морозным ветром в одной рубашке? Рилерд прислушался к себе, но так и не понял, кружило ли ему голову вино или подступающая простуда. Он мог бы попросить леди Ирис сказать наверняка, ведь она могла... но была почти ночь. Утро расставит всё по местам.
— Я решил, что могу быть вам полезен, если буду ждать вас в городе. Сглупил, за то и поплатился. Я...
Рилерд помедлил, облизал враз пересохшие губы, сжал руки в кулаки, но твёрдо продолжил:
— Я не знаю, много ли рассказал Энрике Корн-Терион. Но меня учили верить в то, что я рассказываю, и я был хорошим учеником. Я уверен, что не рассказал о вас и о том, почему на самом деле оказался в Корн-Терионе. Иначе вас искали бы, и искали бы у Вельсара. Совесть моя говорит мне и о том, что не сказал я ничего такого, что вышло бы во вред моему доминиону.
Бард жадно глотнул остаток вина, закашлялся, проглотив осадок из добавленных в вино приправ, а, успокоив кашель, почти весело закончил:
— Да и... не доверяли мне таких секретов никогда.
Мысль по сложному пути прошла от секретов к стенам родного города, к возвышающейся над ним крепости, к её обитателям. Он не так давно покинул их, но ему казалось, что прошёл уже по меньшей мере месяц, как он уехал в Девирр.
— Миледи... мы ведь возвращаемся домой, в Дирон? — с опасливой надеждой спросил Рилерд, ещё не до конца уверенный, что сейчас чувствует. Это одновременно и вселяло благоговейный трепет, и возрождало все опасения, что висели на его плечах, когда он уезжал из Саларра.

Отредактировано Рилерд Кевальд (2013-11-22 14:28:48)

18 число месяца агни, 1270 год.
Раннее утро.
Перед рассветом Рилерду пригрезилось заснеженное ущелье, глядящее в скованное льдом море. Камни потрескивали от мороза, но тело спящего не чувствовало холода и не отбрасывало тени - лунные лучи проходили его насквозь. Стоя на краю сине-серебристой пропасти, Рилерд знал, что не упадёт, если шагнёт вниз, но и не взлетит, и это знание рождало в нём ужас и зудящую боль, как будто на месте потерянной части тела. Как всегда, когда мысли его приходили в смятение, бард поднял глаза к ночному светилу. Как раз вовремя, чтобы узреть, как занимается огнём край снежно-белого диска, как обугливаются края прежде ровного круга. Секунда, и огонь охватил Луну. Пылающий глаз, лишь напоминающий солнце, строго смотрел на землю и выжидательно - на Рилерда.
Бард проснулся, задыхаясь от ужаса. За окошком занималось утро, но Рил не чувствовал себя отдохнувшим. И всё равно из постели он вылетел, словно она тоже горела. Север сильно изменил его, он больше не испытывал ярости. Теперь он боялся.
До утра он перекладывал рунные камешки, потом ходил и хлопотал обо всём, что нужно было собрать в дорогу. Новый день принёс некоторую ясность в его чувства, и чем дальше, тем больше его тянуло домой. И тем печальнее становилось у него на сердце: он знал, что сделает по приезду.
Когда к очагу спустилась Ирис, всё уже было готово для отправления в путь. И Рилерд, успешно скрывая усталость, приветствовал её светским поклоном, каким мог бы встречать её в доме Диронов. Или как если бы в самом деле был слугой Оракула.
- Мы готовы отправиться в любое время, когда вы пожелаете.

Земли Дирона » Постоялый двор "Пение сирены" »

Отредактировано Рилерд Кевальд (2013-12-25 21:49:59)