Обеденный зал
12 число месяца агни, 1270г
вечер

Вельсар проводил взглядом прямую спину уходящей леди Корн-Терион, усмехнулся едва заметно. Этой женщина не нуждалась ни в поддержке, ни в сострадании, ни в привязанности собственных детей. Зачем? Они с Кирой были нужны лишь для того, чтобы обеспечить статус Корн-Териону, как Дому, имеющему прямых наследников и продолжателей рода, придать ему веса в Совете. Не более того. Но и не менее.
Вельсар встал из-за стола, извинившись перед дядей, который проявлял к его матери куда больший интерес, чем к новоиспеченным племянникам, и покинул зал. Киру следовало найти. Он хорошо знал свою сестру. В таком взвинченном состоянии Алькира была способна перевернуть цитадель вверх дном, камня на камне не оставив от вековых стен. Да и выходка рыжей девицы повергла его в изумление. Кто она такая? По какому праву вмешалась?
Он вышел в сумрачный пустой коридор, зябко повел плечом. Ему здесь не нравилось, но промерзшие мрачные каменные стены Корн-Териона были теперь их домом. Спросить, куда рыжая уволокла его сестру было не у кого, и Вельсар наобум повернул направо. Потемневшие от копоти гобелены на стенах, чадящие факелы. Даже Иль-Риннор по сравнению с Корн-Терионом казался… живым? Во всяком случае, там кипела жизнь, а здесь…
Он прислушивался к эху собственных шагов, и казалось, во всем замке нет более ни одной живой души. Толкнув очередную дверь, Вельсар неожиданно для себя оказался на открытой галерее, опоясывавшей восточную стену замка. Ледяной, пронизывающий насквозь ветер остервенело рванул одежду, разметал волосы, швырнув в лицо ледяной крошкой, серебристыми искрами оседающей на каменных колоннах. Здесь было холодно, но уходить не хотелось. Вельсар легко вскочил на каменное ограждение, ухватившись за одну из колонн, и подставил лицо ветру. Перед ним простиралась бесконечная череда заснеженных вершин, низкое солнце заливало снег алым, а в долинах уже пролегли густые лиловые тени. Наверное, это было красиво. Но наследник Корн-Терионов не понимал, как можно любить этот застывший, скованный холодом мир.
Какой-то звук, то ли шорох, то ли сдавленный возглас, заставил Вельсара вздрогнуть. Он едва не потерял равновесие на обледеневшем камне, и резко обернулся, встретившись взглядом со своей матерью.

Она все же посмотрела на него. Впервые за все время Энрика Корн-Терион посмотрела на своего сына. И Даррэл замер, не думая о скользкой, ненадежной опоре, о разверзнувшейся под ногами бездне, о каменных зубьях на дне скалистой долины, врезающейся в высокую горную гряду на востоке. Но это длилось лишь мгновение. Женщина отвернулась, а наследник Корн-Териона легко соскочил на каменные плиты галереи, удивленный этим взглядом. Почему леди Корн-Терион так тяжело было смотреть на собственного сына? Он напоминал ей о боли утраты? Но разве в том была его вина?
– Тебе не нравится здесь? Не так ты себе представлял свою жизнь? Как и я…
Даррэл промолчал. Ей не нужны были его ответы. Не его она спрашивала – себя. Да и какая разница, нравится ему или нет? Он выполнит свой долг перед Домом. Разве этого недостаточно?
– Я не так это всё себе представляла. Нашу встречу, – после долгого молчания продолжила женщина. – Не этого хотела. Не хотела ломать ваши жизни…
– Моя жизнь принадлежит Изираэлю, миледи, – Даррэл почтительно склонил голову, как и подобает верноподданному при разговоре с леди Дома. – И если такова его воля, я буду служить Корн-Териону до последнего вздоха. Вы можете не сомневаться в моей лояльности.
Он замерз. Хотя уже почти не чувствовал ни холодных порывов ветра, ни снежной пыли, оседающей на волосах и тонком шелке белой рубашки.
«Нужно было взять плащ», – мелькнула отстраненная мысль. Впрочем, он не собирался выходить на открытый воздух. Волчий вой сливался с завываниями ветра, перебивая голос матери. Откуда-то снизу, из внутреннего двора донесся грозный рев цетавра. Арк был недоволен, и его неудовольствие колючим комком копошилось где-то на краю сознания.
– Я просто хотела вернуть своих детей домой. – Энрика Корн-Терион вскинула голову, растерянно глядя на своего сына. – Ты тоже, как и Алитэя, меня ненавидишь?
Он удивленно приподнял бровь, качнул головой.
– Кира просто пытается защитить то, что ей дорого. То, что досталось болью и кровью. Вам не понять, что значит быть безродным. Как сложно научиться с гордостью нести свое имя. Одно лишь имя. Не имея возможности поддержать его именем Дома, которому ты принадлежишь.
«Вам не понять…»
– Что касается меня… – Даррэл умолк, сцепив зубы и пытаясь унять непроизвольную дрожь, – Ненависть – слишком сильное чувство, и мало кто его достоин. Вы не сделали ничего, чтобы заслужить его.

Даррэл замер, подобно каменному изваянию. Он не пошевелился, когда рука матери отвела прядь волос от лица. Не двинулся с места, когда она обняла его. Даррэл попросту растерялся, он не знал, как нужно реагировать на подобную ситуацию. Пальцы Энрики были неожиданно теплыми. Они обжигали кожу, вызывая странное, почти болезненное ощущение. И когда леди Корн-Терион отстранилась, он испытал некоторое облегчение и смутную досаду на себя.
– Ты дрожишь, – женщина окинула Даррэла удивленным взглядом. – Пойдем отсюда. Я совсем забыла, что у вас еще нет печати нашего Дома.
Даррэл склонил голову. Он бы многое отдал, чтобы уйти сейчас с пронизывающего до костей ветра. Но печать… Говорят, дети переносят магическое вмешательство легче. Печать Темного Ордена прижгла его запястье, когда он был уже взрослым. Даррэл очень плохо переносил воздействие магии. Даже легкое ментальное касание или самая обычная телепортация вызывали тошнотворные ощущения, а о предстоящем ритуале, который длился довольно долго, он не мог думать без содрогания. Оставалось радоваться, что каменная громада Корн-Териона была столь пустынной и безмолвной, и никто в эти минуты не мог стать свидетелем его внутреннего смятения.
− Миледи, − негромко произнес Даррэл, когда они шли по темным коридорам замка. После внешней галереи здесь казалось сумрачно и тихо. – Я бы попросил вас отправить кого-нибудь на поиски Алькиры. Или позвольте мне самому найти ее. Я хорошо знаю свою сестру. И у меня есть все основания беспокоиться за…
Он умолк. Действительно, кем была рыжеволосая?
− …за девушку, которая увела ее с собой.

Коридоры