Коридоры
12 число месяца агни, 1270г
после полудня

− Спорим, она выделила нам комнаты в подвалах? Чур, моя рядом с пыточной.
Вельсар лишь коротко глянул на сестру. Не ответил. Слишком много глаз было устремлено на них. Слишком много ушей прислушивалось к брошенной вскользь фразе. Это было странное ощущение. Он чувствовал себя на территории родного Дома, словно во вражеском стане. Нет, враждебности окружающих не ощущалось. Но то острое, болезненное любопытство, что висело в воздухе, окружало их, проскальзывало в шепотках за спиной, давило на печи не хуже, чем откровенная неприязнь.
Вельсар кивнул сестре и направился во внутренний двор, чтобы устроить цевара. К нему тут же присоединилось несколько молчаливых фигур. Вельсар невесело усмехнулся про себя.
«Не удивлюсь, если у дверей твоих комнат выставят караул», − Арк демонстративно зевнул.
− Спокойный у вас зверь, милорд.
Вельсар покосился на говорившего, распустил подпругу и освободил Арка от сбруи.
− Не советую провеять это на деле.
− Как скажете, милорд.
«Милорд…»
Непривычное обращение неприятно царапало слух.
Ему показали комнаты и наконец-то оставили одного. Нестерпимо хотелось увидеть Киру. И согреться. Камин в его комнатах не затопили, а вода в лохани была ледяной. Наскоро ополоснувшись, Вельсар, клацая зубами от холода и путаясь в рукавах, натянул на себя одежду как раз к тому моменту, когда в дверь вежливо постучали.
− Милорд, вас ждут в обеденном зале.
Он молча кивнул и последовал за своим сопровождающим, пытаясь на ходу непослушными от холода пальцами защелкнуть тугую застежку плаща.
− Позвольте мне, милорд.
Вельсар остановился, удивленно глядя на сопровождающего, пока сноровистые руки быстро и ловко приводили в порядок его одежду.
«Привыкай… милорд», − прозвучал в голове насмешливый голос Арка.
Они вошли в большой, сумрачный зал, и Вельсар остановился в некотором замешательстве. Слишком много народу. Киры не было видно. Чье-то бесцеремонное касание к разуму привычно сдавило виски. Вельсар скрипнул зубами. Он ненавидел ментальную магию. Наследник Корн-Терионов прошел за своим сопровождающим и сел на указанное место. Здесь было не так холодно. Трепетное тепло живого огня было для него настоящим подарком. Вот только кого благодарить за оказанную милость, Вельсар не знал.

Коридоры
12 число месяца агни, 1270 г.
После полудня.

После ухода Вельсара, Кира почувствовала, как её охватывает чувство незащищенности и легкой расстеряности, словно её оставили на крепостной стене под прицелом вражеских стрел. Неприятное чувство жгло и раздражало. Хотелось сквозь землю провалиться, лишь бы не ощущать на себе этих любопытных взглядом. Пока её вели к покоям, Алькира старательно лепила невозмутимую мину, держа подбородок гордо поднятым, а спину прямой. Пустой взгляд, устремленный в спину сопровождающего, четкий шаг, расслабленно опущенные руки и полное равнодушие к чужому вниманию.
Ох, знали бы они, как ей хотелось вертеть головой по сторонам, с жадным интересом изучая незнакомое место. Как хотелось ответить грубостью на очередной устремленный на неё взгляд. Пару раз даже появлялось желание свалять дурака и потрепать нервы своим «конвоирам»…
Но не было сил.
Уже оказавшись в отведенных ей комнатах, Кира поспешно захлопнула дверь и тяжело привалилась к ней спиной. Зажмурилась. Сердце бешено билось в ребра, отдаваясь в ушах похоронным звоном, коленки предательски дрожали.
…Призрачный запах гари. Сухое дыхание огня на щеке, едва коснувшееся кожи…
Вдох.
Успокоиться.
Выдох.
Сглотнуть. Унять дурноту.
Алькира открыла глаза, приходя в себя, чувствуя, как бледнеют картинки из прошлого. Каждый раз, стоило её привычному миру пошатнуться, встать с ног на голову, и память снова возвращала к пожару в приюте. На какое-то короткое, почти неуловимое мгновение всё повторялось, и воздух снова наполнялся удушающим дымом.
Успокоившись и с трудом заставив себя отлепиться от двери, девушка шагнула было вперед с намерением кинуть на кровать дорожную сумку… да так и замерла, изменившись в лице.
«Платье?!»
Поверх покрывала, раскидав рукава и пестря узорчатыми лентами, лежало самое настоящее платье. Мечта любой девушки, образец элегантности и хорошего вкуса…
«Кусок парусины, по ошибке названный изящным одеянием», − Алькира брезгливо подняла наряд на уровень глаз и тут же скривилась. – «Они надеются, что я надену этот саван и выйду в люди? Серьезно?».
Откинув платье в сторону, девушка решительным движением вытряхнула из сумки ворох одежды...
…Она доплетала косу, когда в дверь негромко постучали. Вошедший наткнулся на хмурый взгляд, но, нисколько не смутившись, с легким удивлением приподнял брови.
− Миледи, вы…
− Не угадал. Не я, − мрачно отозвалась Кира. Поднесла ко рту дрожащие после холодной воды пальцы, согревая их дыханием, еще больше нахмурилась. Для того чтобы понять причину его удивления, не нужна была телепатия. Взгляд, скользнувший по небрежно брошенному платью, всё говорил за него. – Что?
− Вас ожидают в обеденном зале.
Признаться честно, есть уже не хотелось, однако в животе настойчиво заурчало, отзываясь на произнесенные слова. А еще очень сильно захотелось увидеть брата, перекинуться с ним хотя бы парой фраз. С того самого времени, как они покинули Девирр, Кира не слышала от него ни слова, отчего в душе шевелилось непонятное беспокойство. Она молча поднялась, откинула косу за спину.
Следом за своим новым «конвоиром» (воспринимать его иначе она не могла) Алькира проследовала в обеденный зал, встретивший её сухим теплом и любопытными взглядами. Бегло осмотрелась, почти сразу разглядев Вельсара, и, обогнав сопровождающего, уверенным шагом направилась к брату. Откуда-то сбоку послышался шепоток, за спиной удивленно ахнули, но Кира только сильнее сцепила зубы.
− Экскурсия по цитадели впечатлила. Можно ехать домой, − бодро, но вполголоса заявила она, садясь рядом с Вельсом и едва удостаивая взглядом незнакомую рыжеволосую девицу по другую сторону от него. – Представляешь, они пытались засунуть меня в платье! Меня! В платье! Наверняка, для того, чтобы я не смогла далеко убежать... − Алькира неожиданно бесцеремонно уставилась на незнакомку, чуть прищурилась, словно что-то прикидывая, но после, как ни в чем не бывало, отвела глаза и продолжила немного ворчливо, − А еще на нас пялятся, как на бритоголовую послушницу Инатель. В Энфер такое гостеприимство.

Шум, поднятый альбо, который преследовал то ли крупную крысу, то ли мелкую кошку, оторвал Вельсара от изучения поверхности стола. Появление рыжей девицы, которая металась столь же бестолково, заставило удивленно приподнять бровь.
− Простите, − Девушка села рядом. – Вы не можете мне передать бокал с вином? А то пить очень хочется…
Вельсар скользнул взглядом по столу, и, не обнаружив свободного прибора, передал ей свой кубок, наполненный темно-красным вином почти до краев. Он не пил вина с того момента как стал оракулом. Арк не переносил состояния замутненного сознания и вбил это в голову своему подопечному еще до того, как Вельсар оправился от ран после инициации.
Явление Киры благородному собранию вызвало не меньше ропота, чем переполох, поднятый режеволосой. Алькира вела себя демонстративно и вызывающе, защищая остатки того мира, что был разрушен столь бесцеремонно.
− Экскурсия по цитадели впечатлила. Можно ехать домой, − решительно заявила она, плюхнувшись рядом. Вельсар не повернул головы, но ему стало легче. Их дом теперь был здесь. Хотела того Кира, или нет. Вельсар вполне мог бы воспротивиться воле всего Корн-Териона, но не мог противиться воле магистра.
– Представляешь, они пытались засунуть меня в платье! Меня! В платье! Наверняка, для того, чтобы я не смогла далеко убежать...
Попробуют. И еще не раз. И, возможно когда-нибудь у них это получится.
− А еще на нас пялятся, как на бритоголовую послушницу Инатель. В Энфер такое гостеприимство.
Но на них уже не пялились. В зал вошла Энрика Корн-Терион. В короткой приветственной речи не проскользнуло ни малейшей радости, и она по-прежнему избегала смотреть на своих детей, считая, что пол под ногами более достоин ее внимания. Вельсар усмехнулся, отвел взгляд и сдержанно кивнул тем, кто поднял кубки в их с Кирой честь. После чего со вкусом принялся за еду. Какого демона? Он был голоден и не собирался выражать свое неудовольствие, игнорируя блюда, запах которых вызывал спазм в пустом желудке. В суматохе сегодняшнего утра они с сестрой не успели не то, что позавтракать, но даже вспомнить об этом. Так почему бы не воздать должное обеду?
Расторопные слуги быстро обслужили рыжеволосую гостью и предложили ему другой кубок, но Вельсар качнул головой и велел наполнить его водой, проигнорировав удивленные взгляды. После чего повернулся к сестре.
− Мы останемся здесь… миледи. До нашей смерти или до конца времен. – Вельсар негромко рассмеялся. И в смехе этом было куда больше горечи, чем радости. – Ваше здоровье, леди Алитэя.
Он сделал пару глотков холодной до ломоты в зубах, чистой воды и невесело взглянул на сестру.
«Теперь ты понимаешь, почему я ничего не сказал Ирис?»

Восточная галерея

Морр чувствовала себя здесь чужой. Впрочем, она и была чужой. Но на нее больше никто не обращал внимания. А Морриган старательно изображала невидимку.
Даррэл передал ей бокал с вином, и Морр поймала себя на мысли что смотрит на него, смущенно улыбаясь. Девушка, спрятав улыбку, приняла бокал и тут же выпила половину. Пить после долгой беготни по замку хотелось неимоверно. Хотя, наверное, нужно было попросить воды.
Морр хотела что-то спросить наследника, но не успела. Пришла его сестра, тут же уставившаяся на Морр с нехорошим прищуром. Морриган этот взгляд не понравился и она не менее выразительно посмотрела на Киру. Но дальше взглядом это не пошло. В зале появилась та, кого все и ждали. Энрика. Морриган вдруг заметила, что хозяйка замка слишком бледная даже для вейров. Да и взгляд у нее был каким-то замученным. Но... какая разница? Морриган здесь чужая. Она почти не слушала о чем говорит Энрика, не обратила внимание на ответ Вельсара, но не смогла проигнорировать выходку Алитэи.
− Я Алькира.
Да и никто не смог не обратить внимания. Словно перед страшной грозой, в зале воцарилась тишина. Только Лэйя не отвлекалась от наглого горностая, что до сих пор сидел на балке, свесив длинный хвост. Провоцировал, зараза.
− Я не Алитэя. Я Алькира, – с вызовом повторила дочь Энрики. – Может, вы, Леди Корн-Терион, ошиблись? Как вы можете быть уверенны, что мы – ваши дети, если ни разу не взглянули в нашу сторону? Посмотрите же. Сейчас. Ну!
«А вот и буря...» – устало подумала Морр, отложив вилку. Чужая она или нет, но не может же она просто сидеть и смотреть!
Никто так и ничего не сказал. Все будто замерли, наблюдая за Кирой и ожидая реакции Энрики. Только вот Морр ни на кого не смотрела. Она вскочила со стула, схватила Киру за локоть и потащила девицу вон из зала, приговаривая на ходу:
– Не обращайте на нее внимания. Алитэя... Алькира просто переборщила с вином. Она не думает что творит. Устала, разозлилась  из-за того, что любимое платье испортили. Да, Кир? – Кира похоже обалдела от такой наглости, но активно сопротивлялась. Правда у Морр был большой опыт в таких ситуациях, так что всё было бесполезно. – Пошли, я тебя отведу в твою комнату... – И добавила тише, так чтобы услышала только Алитэя. – Не вырывайся, на нас и так смотрят.
Но разве Кира станет слушать? Борясь с непослушной девицей, Морри вышла из зала и потащила ее к ближайшей двери. Судя по всему в кладовую. Оказавшись в маленькой каморке, Морриган наконец отпустила Киру и прошипела:
– Ты вообще что творишь?!
Наверное, сложно понять почему Морр так поступила. Да она и сама не понимала до конца. С одной стороны, ей не следовало вмешиваться, с другой... Она росла вместе с братьями. Семья для Морриган была самым главным. И сейчас она не могла просто так смотреть на поведение Киры. Для Морриган это было нечто странным, неправильным.
– Нельзя же так! Она твоя мать!

Отредактировано Морриган Шадд (2013-06-06 15:37:22)

Покои Даррэла
1270 год. 14 число месяца агни.
Вторая половина дня.

Даррэл прошел в зал вслед за матерью и занял место подле нее. Он упрямо смотрел в стол и не поднял взгляд, даже тогда, когда заговорил Эдвард Корн-Терион, представляя гостям девушек, одна из которых завтра станет его женой. Не все ли равно?
– Даррэл, я понимаю что ты чувствуешь. Твоего отца я увидела впервые только во время свадьбы. У меня не было даже иллюзии выбора, но было время, чтобы смириться с этой мыслью. У тебя времени нет...
– Да, миледи.
Он коротко кивнул, но головы не повернул. Казалось, древесные волокна, образовавшие затейливый рисунок на столешнице интересовали его куда больше того, что говорила мать и всего происходящего в зале. Иллюзия выбора… Не проще ли было Леди Корн-Терион выбрать невесту самой и не заставлять его участвовать в этом фарсе?
– Где моя сестра, миледи? Почему ее нет в зале? Разве она не должна присутствовать здесь, чтобы иметь возможность порадоваться за меня?
Ответа не последовало, потому что к ним подошел Эдвард Корн-Терион и положил на стол перед наследником небольшую коробочку, инкрустированную изумрудами.
– Здесь кольцо, Даррэл. Его нужно надеть на палец избранницы. Сделай это в течение вечера.
– Да, милорд.
Эдвард вновь сказал что-то гостям, что было принято с большим воодушевлением. Кто подал наследнику наполненный кубок. Даррэл принял его не глядя и осушил в несколько глотков.
− Мне снова нужно извиниться, − рядом села Морриган Шадд. – Но я думала вам предложить кое-что. И вашей сестре. Правда, сейчас всё же не лучшее время, чтобы говорить об этом.
– Да, не лучшее, – отозвался Даррэл, подождал, пока его кубок наполнят и вновь выпил его до дна.
– Потом, если будете не заняты, вы ведь выслушаете мою идею?
Даррэл медленно поднял голову, сумрачно взглянув на рыжеволосую девушку. Сегодня он будет обручен, завтра его свадьба. Интересно, будет ли он занят? Даррэл невесело усмехнулся.
– Да, конечно…

14 число месяца агни, 1270 год.
День.

[float=left]
Габриэлла Грэйд[/float]Волнение было настолько сильным, что перехватывало дыхание. Нельзя было допустить, чтобы это кто-то заметил. Особенно наследник Дома. Габриэлла в очередной раз глубоко вздохнула – осторожно, выгадав момент, когда Эдвард Корн-Терион назвал другую девушку, и всё внимание переключилось на неё, − нервными пальцами коснулась оберега Лайрэ, что сегодня висел у неё на груди под воротом.
Одна из девушек до начала приема тихонько призналась, что ей немного страшно. Другая тоже её поддержала. Габриэлла знала, что их пугает, но сама страха не испытывала. Напротив, в ней с каждой минутой рос интерес. Служители Темного Ордена всегда заставляли людей нервничать. Да еще и возможный супруг! О вновь обретенном наследнике никто почти ничего не знал, а неизвестность всегда куда страшнее баек о суровом нраве воспитанников Иль-Риннора.
Эдвард Корн-Терион объявил о начале праздничного обеда, и девушки потихоньку начали оживать, теряя скованность и беспокойство. Несколько глотков вина подарили лицам очаровательный румянец, глаза заблестели, на губах всё чаще стали появляться улыбки. Две девушки справа от Габриэллы то и дело обменивались веселыми взглядами, наблюдая за наглым горностаем, деловито оглядывающим присутствующих со спинки стула Главы Дома. По другую сторону от неё кто-то уже негромко обсуждал наследника.
Габриэлла украдкой посмотрела на Даррэла. Он не казался ей грозным и холодным, какими любят представлять убийц Ордена. Обыкновенный молодой человек, как и они, сбитый с толку столь внезапной необходимостью заключения брачного союза.
От размышлений её отвлек шум со стороны дверей. Появление сестры наследника не осталось без внимания окружающих, но Габриэлла, заметив, в каком дурном расположении духа находится девица, поспешила отвести глаза. Признаться, сия особа заставила её нервничать. Среди девушек тоже прошелся шепоток, который тут же оборвался, стоило только Алитэе открыть рот.

Отредактировано Мастер (2013-09-03 18:47:42)

Постоялый двор «Утеха»

14 число месяца агни, 1270 год.
День.
Вражеское проникновение на территорию цитадели оказалось на редкость прозаичным. Визг, писк – одна из блистательных претенденток навсегда принадлежать тому, кому дочь Дирона никогда принадлежать не сможет, вывихнула ногу, вылезая из экипажа. Ирис вдохновенно солгала, будто оракул из свиты Тауда, но заблудившаяся. И за предложенную помощь в лечении её любезно проводили в цитадель.

А в обеденном зале, где собрались все претендентки, в глаза ударил яркий свет и... Вельсар.
Он возвышался посреди стола, комнаты, закусок, вина, этих женщин в нарядных платьях и всего бренного мира, как каменное изваяние. Какое-то олицетворение. То ли сошедшего на землю бога, то ли низвергнутого в Энфер демона.
Но ей не дали насладиться зрелищем дольше положенного ни на одно мгновение, снова подхватив под локоток и уводя в сторону. Хотя она так и не смогла отвести от него взгляда... Вельсар. Перехватило дыхание. Все рухнуло. Разрушилось. Умерло.
Вельсар. Почему? Ведь был же шанс. Хоть крохотный, но был. Она на мгновение поймала на своем лице знакомый отблеск его зеленых глаз. Привычно улыбнулась и... испугалась. Он не любил больших скоплений людей. Из-за неприятия магии. Если только кто-то решится испробовать на нем свои силы... Хотя нужно быть самоубийцей, чтобы покуситься на наследника хотя бы в мыслях.
Она рассеянно уселась на какой-то свободный стул. Сверкнула глазами разом на всех собравшихся здесь невест и залпом осушила бокал, переводя взгляд на своего лучшего... друга? Любимого? Врага?
Вот оно как... Ирис знала с детства о политике Домов. О незавидной доле наследников. О витиеватых игрищах сильных мира сего. И о положении Корн-Териона в этой непрекращающейся войне за власть...
«Ты будешь прекрасным мужем Вельсар... отцом. Лордом. Кому-то из них...» - кому-то... не ей. Никогда. Не в этой жизни. Не в этом времени. Не в этом мире. Вельсар.

Ирис досталось прекрасное место напротив будущего лорда. Она, осушая уже второй бокал, играя нездоровым румянцем на щеках и в меру ехидной ухмылкой могла без всякого зазрения совести рассматривать его парадное облачение, прямую осанку, знакомый... до боли в сведенных скулах знакомый облик, но в то же время неуловимо изменившийся. Другой.
«Кто ты? Где теперь твой дом?..»
Гости вокруг шумели. Барышни испытывали на, кажется, замкнувшемся в себе женихе, воспитываемые няньками незамысловатые навыки обольщения. На нос-в сторону-на объект. А Ирис дарила ему тяжелый, пристальный взгляд. И пила вино. Пила так, как никогда в своей жизни. Словно бы в последний раз. Ловя неодобрительные взгляды мальчишки подавальщика. И высокомерный – соседки справа.
– Как же хорош собой! – восторженно шептала та, поднося крючковатые, тощие пальцы к рябому лицу. На что получала хмурый взор, еще один осушенный бокал белого сухого и равнодушное: «Угу».
Ирис не замечала происходившего вокруг воодушевления. Не смеялась со всеми. Не слушала, что говорила леди Энрика и еще какой-то неизвестный ей мужчина. Не обращала внимания, как представляют претенденток. Она смотрела. Равнодушно. Внимательно и пристально. Сурово и с теплотой. Со снисходительной улыбкой, с любовью и зло сверкая глазами. Потом равнодушно и снова…
Лишь один раз больно сжалось сердце, когда появилась Кира и заговорила. Хлестко, нервно, зло.
Она бы сейчас отдала все. Даже дар. Лишь бы стать кем-нибудь из этих девушек. Лишь бы навсегда остаться ею и... с ними. С Вельсаром и Кирой.
Леди Дирона досадливо тряхнула головой, прогоняя хмель и малодушные, постыдные мысли. Он любил ее не такой. Нет. И, неловко извинившись, вышла из-за стола. Ей было противно. Тошно здесь. Тоскливо. Холодно. Страшно. Но никому не было дозволено этого знать.
Время, отведенное самому тяжелому в ее жизни вечеру утекало. Уходило сквозь пальцы… Вельсар. Если бы он только знал! Разве бы это смогло что-то изменить? Разве бы что-то…
Слова терялись в пустоте мыслей и водовороте чувств. Ей не хватало воздуха и… смелости.

Нужно было бежать… уходить, пока не поздно.
И она сбежала, оставив на столе, рядом с недопитым бокалом белоснежную кружевную перчатку, так и не дождавшись момента, когда Даррэл Корн-Терион под всеобщие восторги наденет на руку своей избранницы кольцо.

Восточная галерея

Чужое внимание раздражало, мешало успокоиться. Нацеленные на неё взгляды – любопытные, осуждающие, смущенные её бестактностью и дурным поведением, − были почти физически ощутимы. Хотелось заставить их отвернуться. Рявкнуть, чтобы больше не смели и глаз поднять. Но поступить так, означало скатиться до уровня рядовой истерички.
Она должна успокоиться. Ради Вельсара.
У дяди получилось переключить внимание гостей, однако некоторые всё еще поглядывали в её сторону и неодобрительно поджимали губы. Алькира старательно их не замечала. Уставившись в пустоту перед собой, она неторопливо потягивала вино и глушила кипящую в груди злость, приправленную обидой. Следовало избавиться от лишних мыслей. Но для этого нужно больше вина.
Неожиданно в спину явственно кольнуло чужое присутствие. Девушка замерла. Пальцы рефлекторно стиснули кубок, мышцы напряглись.
– Сколько яду. Сколько ненависти. – Голос матери был настолько тих, что Алькире пришлось чуть повернуть голову, дабы лучше слышать. Уголки губ непроизвольно дрогнули в едва заметной усмешке. − Считаешь меня врагом своим? Ты ошибаешься, Алькира. Впрочем, это не важно. Но не следует своё отношение ко мне, к Дому выносить на всеобщее обозрение. После обеда жду тебя в библиотеке.
− Всенепременно.
Кира сделала маленький глоток вина, прислушиваясь к движению за своей спиной. Глубоко вздохнула. Что ж, значит, её ожидает грандиозный разнос за всё прегрешения. Интересно, что на этот раз придумает мать? Запрет в башне, приставив у дверей альбо? Или, Изираэль упаси, тоже попытается сосватать?
«Пусть только попробует. Загрызу жениха еще у ворот…»
В зале неожиданно возникло оживление. Послышались робкие шепотки, а среди претенденток на роль невесты, напротив, повисла глухая тишина. Алькира непонимающе вскинула голову и уже в следующее мгновение тревожно смотрела на брата.
Что он делает? Неужели, вот так просто? Первую попавшуюся? Нет, безусловно, она его понимала, но почему-то сейчас его поступок вызывал смутное беспокойство.
− Вель!.. − Кира до хруста в пальцах стиснула край стола, вскочила на ноги, провожая напряженным взглядом фигуру брата. Её голос потонул в одобрительном, восторженном гуле, но она до последнего надеялась, что тот услышит и обернется.
Не услышал.
Сердце болезненно стукнуло в ребра, тоскливо заныло. Это её вина. Если бы она только не устраивала этих истерик и держала язык за зубами… Если бы только не вела себя, как маленькая избалованная девчонка. Вельсу и так приходилось не сладко, а тут еще её показательные выступления бесконечного упрямства и любви к демонстративному неповиновению.
− Проклятье!
Не обращая ни на кого внимания, Кира метнулась было к выходу, но неожиданно вернулась и склонилась к Морриган, цепко ухватив ту за плечо. Глаза её лихорадочно блестели.
− У тебя есть лошадь? – хрипло выдохнула она.
От взгляда Алькиры Морриган стало не по себе. Покусает еще, если ответ не устроит...
− Я знаю, где они есть, - осторожно ответила Морр.
− Отлично. Тогда ты идешь со мной.
Бесцеремонно вытащив рыжую из-за стола и не обращая внимания на нацеленные на них взгляды, Алькира кинулась прочь. Сомнений не было – Вельс не останется в цитадели. Но догнать его на лестнице она уже не успеет, поэтому дальше придется импровизировать, положившись на интуицию.
На этот раз она должна найти его раньше всех. Особенно, раньше матери.
До внутреннего двора они мчались так, словно им в спину дышали оккары. На каждом лестничном пролете Кира принималась рычать на рыжую, поторапливая, однако сама же несколько раз сворачивала не туда, когда неосторожно забегала вперед Морр, а потом глухо ругалась сквозь зубы. Во внутреннем дворе, пойманный за шкирку мальчишка-конюх рассказал им, что наследник действительно покинул цитадель. Алькира хмуро посмотрела в указанном направлении, словно надеясь разглядеть в густых вечерних сумерках всадника на цеваре, и решительно повернулась к Морриган:
− Пошли.
Она может оставить её здесь, а не тащить демон знает куда, одержимая одной только мыслью найти Вельса. Но рыжая могла быть полезной. Отчего-то ей хотелось верить. Да и лишняя пара глаз в гонке по незнакомой местности не помешают.
...Ей и в голову не приходило, что дочь Шаддов будет против подобной поездки.
Алькира не стала ждать, когда им оседлают второго коня. Подтолкнула в спину замешкавшуюся Морриган, сердито шикнув, дабы пресечь возражения. Подсадила её и вскочила в седло сама.
− Держись крепче, если не хочешь загреметь костями где-нибудь по дороге, − зло ухмыльнулась она, накручивая на руку повод, и ударила коня каблуками.
Жеребец взял с места в карьер, заставив девушек звучно клацнуть зубами. Кто-то охнул, едва успев вывернуться из-под копыт, сбоку белыми пятнами мелькнули испуганные и тревожные лица.
− Я тебя ненавижу-у-у-у!.. – с нотками ужаса в голосе возопила Морриган, но в ответ Кира только хрипло рассмеялась и поддержала затухающий крик улюлюканьем.
Трактир «У Эльберта»