Зал приемов
1271 год. 31 число месяца лолы.
Глубокая ночь.

Глупо было рассчитывать, что отец захочет с ним говорить. И даже случись это так, наивно полагать, что Медерик позволил бы сыну об этом узнать. Зачем Доминик вообще поехал туда, поддавшись минутному порыву и уговорам уставшей сидеть в четырех стенах Даниэллы? Впрочем, он, кажется, впервые танцевал по-настоящему, а не с кем-то из наставников. Иллирия. Странное, необычное имя. И хотя бы увидел брата и Элизабет. Счастливых, веселых, смеющихся. Время лечит, и тем, кто жив, не стоит оборачиваться назад. А скольких усилий стоило не позволить себе привычно, хотя бы на один миг, как прежде коснуться разума младшего брата, вновь почувствовать мир в бесконечном разнообразии и единении, ведомо только Доминику. И никого больше не касается.
Он щелкнул застежкой и скинул на пол плащ, снял и бросил на стол надоевшую маску. Если бы Доминик не был так занят своими мыслями, ощущение чужого присутствия коснулось бы его раньше, но теперь он отреагировал лишь на четкую и ясную мысль: «И что ему на маскараде не понравилось? Почему он не может быть как все? Ходить в школу, веселиться на празднике всю ночь? Избалованный мальчишка».
Доминик поднял задумчивый взгляд. Не зная, на что способен их юный хозяин, слуги часто позволяли себе весьма нелицеприятные мысленные высказывания на его счет. Но что делать здесь кому-то из слуг ночью? Да и рисунок мыслей был, определенно, чужим. Теперь он понял, почему псы не бросились встречать его, как обычно, а оба лежали в коридоре у дверей в его кабинет.
Не зажигая свечей (ему вполне хватало слабого света от прогоревших в камине дров), Доминик прошел к столу, налил в серебряный кубок вина, сделал пару неспешных глотков, опустился в кресло, расслабленно откинувшись назад, прикрыл глаза. Дверь за его спиной тихонько отворилась, впустив в комнату двух аридарских догов. Райн привычно села рядом с креслом, положив лобастую голову на колени хозяина, Хагеш лег на брюхо, мордой к занавесу, скрывающему незваную гостью. Его черные губы чуть приподнялись, обнажая внушительные белосахарные клыки, в тишине комнаты раздалось негромкое, угрожающее низкое утробное рычание.
− Могу я поинтересоваться, что вам понадобилось в моем доме? – не меняя позы и не открывая глаз, полюбопытствовал Доминик. Его левая рука, не занятая кубком, лениво перебирала лоснящуюся шерсть на загривке огромной пятнистой собаки.

Это было занятно. Она не лгала, не изворачивалась, не пыталась представить все как досадное недоразумение. Не прикидывалась сестрой кого-то из слуг, приехавшей погостить из пригорода, любопытной соседкой, которая всю жизнь мечтала заглянуть в таинственный особняк. Нет, ложь и фальшь Доминик бы почувствовал. Но знать она об этом не могла. Как не могла знать о методах обучения за стенами цитадели и о том, откуда у наследников Кас-Талиара берутся шрамы на ладонях.
Длинные тонкие, нервные пальцы подростка расслаблено зарывались в шерсть на загривке Райн все то время, пока женщина говорила. Воровка из Искателей. На ловца и зверь бежит. Значит, вести из Мия достоверны. Что же, еще одна карта в руки. Осталось убедиться в том, что искала она именно обломок каменной скрижали, а не какую-нибудь нелепую безделушку, вроде амулета, что он подарил Даниэлле.
− Вы намеренно «забыли» назвать свое имя? – полюбопытствовал Доминик, чуть повернув голову и вперив в незнакомку холодный, немигающий взгляд бесцветных глаз. – Власти Девирра не любят, когда нарушают закон. И принадлежность к Искателям вас не спасет. Если вас не казнят, то отправят в шахты под Хорном. И остаток жизни вы проведете в цепях и в темноте, работая наравне с мужчинами. Неужели то, за чем вы пришли, стоит таких жертв?
Доминик отпил вина, жестом предложил женщине сесть в кресло у камина. Дни в Девирре уже были по-летнему жаркими, но ночами ветер нес промозглую сырость и туман с реки, в излучине которой лежал город.
− Не подумайте, что мне вас жаль. Нет. Каждый из нас должен отвечать за свои деяния. И раз вы сочли риск оправданным, значит, должны были быть готовы к подобному повороту событий. К тому же, как я понял из ваших слов, это далеко не первая кража. Значит, свой возможный приговор вы заслужили в полной мере. Хотите вина? Обычно, я пью «Идор». Я бы предложил вам выбрать что-то себе по вкусу, но слуг в доме не будет до утра, потому придется довольствоваться тем, что есть.
Некоторое время Доминик молчал, глядя на малиновые угли в камине. Палевый дог положил тяжелую голову на лапы и выглядел теперь обманчиво-умиротворенным.
− Раз уж мы встретились, то прежде, чем отправиться за решетку, не сочтите за труд удовлетворить мое любопытство. Какой именно из принадлежащих мне артефактов настолько интересует Искателей, что они готовы запятнать свою репутацию преступлением ради его обретения?

Хелен Роуд. На мгновение бесцветные глаза Доминика зажглись интересом. А возможно, это был лишь отблеск каминного огня, который время от времени выбрасывал лепестки пламени над малиновыми углями, уже успевшими подернуться сизым пеплом в углах камина. Когда Иллюзионист разыскивал Алана Крейна, его люди раскопали всю подноготную Блондинчика. Доминик потерял много времени, посчитав, что Крейн, в расчете на старые знакомства и связи, вернется в Рифф, где ему среди улви затеряться было бы куда проще, чем в Мирраде. Достаточно сменить имя и род занятий. Именно тогда Хелен Роуд впервые появилась в зоне внимания Иллюзиониста. Впрочем, особого интереса он к ней не проявил, но в силу своей привычки, на заметку взял. У этой женщины было далеко небезупречное прошлое, а значит, она была уязвима для давления и шантажа.
– Искателям нужно то, что у вас. По факту этот осколок принадлежит нам.  Ведь мы платили за целую плиту. Но торговец отломал кусок. И как оказалось, не себе на память. Видимо, мама не научила его, что жадность – это плохо. – Женщина злилась. Доминик улыбался мягко и задумчиво, продолжая рассеяно поглаживать пса, то зарываясь пальцами в шерсть, то проводя мизинцем вдоль морды млеющей от ласки собаки.
– Он понятия не имеет, что это и какую ценность представляет для Искателей. А вы? – неприязнь Хелен была настолько ощутимой, что Хагеш вновь беззвучно оскалил клыки.
− Мне кажется, вы лжете, − безмятежная улыбка Доминика не предназначалась женщине. Скорее, он улыбался своим мыслям. – Если бы Искателям нужна была эта безделушка, разве не проще было бы обратиться ко мне с просьбой продать этот осколок? Я сомневаюсь, что Искатели стали бы держать для таких случаев в штате воровку. Скорее ваше появление говорит о том, что осколок нужен лично вам. Вы серьез намеревались его найти? – Доминик тихо рассмеялся. – В моем подвале их около полутора тысяч. На некоторых до двух сотен символов, на иных не разместить и пары. Чтобы разыскать среди них нужный, вам не хватит и недели. Вы всерьез собирались управиться за одну ночь?
Доминик столкнул с коленей голову собаки и залпом допил вино.
− Мне приносят обломки, я скупаю их за бесценок. – Он пожал плечами. − Вы знаете, что если вымостить ими пол в винном погребе, это обойдется дешевле, чем везти плиты с каменоломен? Почему бы вам не поступить так же? Не походить по лавкам Девирра и не скупить дюжину таких, каких вам нужно? Впрочем, мой совет несколько запоздал.
Доминик поднялся, подошел к женщине, наклонился, оперившись руками о подлокотники ее кресла так, что их лица сблизились достаточно, чтобы можно было смотреть в глаза друг другу.
− Хотите жить, Хелен Роуд? Воровка из Риффа, бывшая любовница Грея Стоуна, объявленного вне закона в Девирре, Шадде и Аридаре. Хотите, чтобы ни Искатели, ни власти Девирра не узнали, кто вы на самом деле? Если да, вам придется провести меня в хранилище Академии. Сроку вам три дня. Если за это время вы не найдете способа пробраться туда в моем сопровождении, не вызывая подозрений охраны, вы закончите свои дни на виселице.

Чем сильнее злилась Хелен, тем с большей безмятежностью улыбался Доминик.
– Кто вы?
Сколько раз после того, как погиб Доминик, в той или иной интерпретации ему задавали этот вопрос?
– Какое совпадение, что вы знаете обо мне всё. И какое совпадение, что вам как раз нужен Искатель, дабы попасть в хранилище. Насмешка богов? Или же это было всё подстроено?
− Я просто умею пользоваться ситуацией. Согласитесь, было бы глупо не использовать шанс, который вы так любезно мне предоставили.
– Ты… Наглый, самоуверенный мальчишка. Ты знаешь, о каком именно осколке я говорю. Да, он нужен мне, – женщина распалялась все сильнее. − Эти придурки, называющие себя учеными, упустили такую возможность, дав понять торговцу, насколько плита ценна. Идиоты! И найти пропажу не в состоянии. Неужели этим людям я должна говорить, что знаю, кто заполучил столь необходимую вещь? Да пусть они все в Энфер провалятся!
Доминик тихо рассмеялся и отошел к столу, вновь наполнив свой кубок вином, которое казалось совсем черным.
– Я проведу тебя в хранилище. Ты сохранишь мою тайну. Считай, мы договорились.
− Нет, сударыня. Это не договор. Неужели вы настолько невысокого обо мне мнения, что надеетесь ускользнуть, отделавшись малой кровью? – Доминик повернулся к женщине, сел на край стола, с видимым удовольствием сделал несколько глотков из кубка. – Все куда проще. Я приказываю, вы выполняете. И до тех пор, пока ваши действия меня устраивают, вы живете. И возможно, даже благоденствуете. Ибо меня можно упрекнуть во многих грехах, но не в скупости. Но как только вы попытаетесь воспротивиться моей воле, я отдам вас властям Девирра вместе с грузом всех ваших прегрешений. Если вас это утешит, обещаю прислать цветов на вашу казнь. Какие цветы вы любите, Хелен?
− …я хотела бы знать, кто ты такой? – женщина смотрела на него с ненавистью, для которой были основания.
– Вы сами сказали − наглый, самоуверенный мальчишка, − Доминик улыбнулся. – И если подобная характеристика вас устраивает, давайте остановимся на ней.
Доминик сделал короткий жест, и собаки поднялись и ушли за дверь.
− Вы свободны, Хелен. Но ровно до того момента, пока беспрекословно выполняете мои указания.

Сад
1271 год. 31 число месяца лолы. Ближе к утру.
Дом Алана Крейна
Удивительно, но он остался жив. Не болтался в петле возле здания стражи, не отправился кормить рыб в теплой воде Белой. Жив, цел, да еще и при деньгах. Можно было начать новую жизнь. В который раз. Отправиться в Мий к той доброй и прекрасной женщине, неспособной на обман и предательства. Мог бы, но отчего-то не хотел. Надоело убегать? Да, скорее всего… Ведь с тех пор как он покинул Рифф, даже живя здесь, в Девирре, он опасался, что его найдут и заставят отвечать перед тем толстым и хитрым главой воров Риффа. Потом, встретив Хелен, уже боялся воровку. Как будто с ее появлением жизнь вернется к прежнему. В какой-то степени, да. Он был в бегах все эти месяцы, сразу после встречи с ней. Конечно, женщина из прошлого была здесь ни при чем, но совпадение получилось занятное. Где сейчас Хель и чем занята, Ал не знал. Более того, искать и интересоваться ее благополучием не хотел. Пусть, пусть женщина из прошлого и остается в прошлом. А сейчас, возможно, стоило принять предложение Иллюзиониста, зажить счастливо, быть его помощником и не волноваться за свою жизнь. Ведь не станет же двирг снова угрожать ему?
Последние дни изрядно вымотали его. Блондинчик немало перенервничал из-за поездки с безумным демоном, да и знакомство с Иллюзионистом прошло не так уж и гладко. Так что следовало отдохнуть перед тем, как он вновь придет в тот мрачный дом, пустующий долгие годы.
«Всё же этот особняк отлично подходит его новому хозяину», – думал Алан, доставая из шкафа чистую рубаху.  – «Но кто бы мог подумать, что после того, как найду ему нового владельца, сам стану жить в нем?»
Сейчас скупщик краденого уже не нервничал, не волновался за свою жизнь. И это было не той апатией, что сковала его сердце, когда демон тащил Блондинчика в Столицу. Мужчина был спокоен. И сейчас, выспавшийся, сытый Ал знал, что дальше делать. Он примет предложение Иллюзиониста. Жизнь уже не станет прежней, но, быть может, будет даже лучше так?
Да, немного он всё же сомневался. Совсем чуть-чуть. Но учитывая пережитое, сомнения были оправданы. Однако Ал всячески от них отмахивался.
«Главное, не натолкнуться однажды на Хелен, а с остальным я справлюсь».
Уверенность в собственных силах, которая была вызвана тем, что его просто напросто загнали в угол, не покинула его и теперь. А ведь и не думал раньше, что на подобное способен. Алан усмехнулся, одеваясь. Всё же как был Освальд удивлен, увидев своего «друга» вновь. Еще больше, когда Ал, не испытывая угрызений совести, мучил лорни  и практически пытал.
Вспоминать о случившемся за эти сумасшедшие дни было даже весело. Но пора было идти.
– Эд, Тиа! – надев куртку, крикнул своим питомцем Ал. Как только кидды появились в комнате, он сказал: – Пора.

Он вышел из дома в сопровождении собак, улыбаясь и не думая о прошлом, как о чем-то ужасном. Нет, жизнь определенно удалась. И ради этого момента стоило вытерпеть все невзгоды.
Праздник продолжался, пускай на улицах уже и не пели громко песни, не плясали под музыку бардов и менестрелей. Он угасал, потому как многие уже просто устали веселиться, или перепили. Но народ радовался, веселился. И готов был не отправляться спать до утра. Хотя некоторые все же не выдержали. И спали прямо на мостовой, или на лавочках в парке. Да, всё же надо знать меру. Алан хохотнул и обошел очередного «спящего».
«А господин Рей посетил праздник или всю ночь проторчал дома?», – немного обеспокоенно подумал Ал, подходя к особняку.
В доме было пусто. Видимо, Иллюзионист отправил всех слуг на маскарад. Так что Ал беспрепятственно прошел через главные ворота, вошел в дом и… застыл на входе. Как ему теперь найти владельца этого дома? Мужчина пожал плечами, полагая, что если он отправиться на поиски Иллюзиониста, не заблудится. И да, блуждать пришлось не долго. Повинуясь интуиции, он толкнул дверь в кабинет Рея и заметил его у окна.
– Доброй ночи, господин Рей. Не встретил никого из ваших слуг, так что без предупреждения. Надеюсь, вы меня не заждались? – Крейн едва заметно улыбнулся. Кидды, не думая о нормах и приличиях обошли своего хозяина и улеглись возле камина. – Не хотел их оставлять одних.

Алан едва заметно улыбнулся. Его собакам здесь нравится. Только вот со своими ощущениями Ал не разобрался. Мужчина кивнул в знак благодарности, взял предложенное вино и уселся в  кресло напротив. И ведь не знает же, что совсем недавно именно в нем сидела его старая знакомая. Неведенье – его спасение. Именно благодаря ему Ал оставался в благодушном настроение. Иначе бы точно бы спешно отказался от предложения Иллюзиониста и покинул его особняк. Встреча с Хелен в его планы не входила ближайшую тысячу лет. Ну, а пока отказываться Ал не собирался. Правда, рассказать о принятом решении не спешил.
– Вы знаете, почему именно устраивают в эту ночь маскарад? – Ал задумчиво посмотрел на Иллюзиониста. Сейчас его уже не удивляла манера Кристиана сидеть в кресле. У каждого свои заскоки. – Да, потому что так принято провожать весну. Но традиция устраивать карнавалы и маскарады появилось по иной причине. В одном из Домов на востоке Энгара наследник был парнем влюбчивым. И вот однажды он полюбил девушку из враждующего с ними клана. Случайно увидел. Наверняка Шэррид им благоволила, потому запретную любовь удавалось сохранить в тайне. Изредка они виделись, но обычно просто переписывались. Но этого, конечно же, было мало. Встречи были короткими, а на бумаге не уместиться всё то, что он хотел ей сказать. Потому, когда приближалось лето, наследник предложил отцу в честь этого устроить в цитадели маскарад. И его возлюбленная, прячась под маской, смогла пройти в замок того Дома. А дальше… дальше было не так уж и радужно. Но с тех пор в последний день весны принято устраивать маскарады и карнавалы.
Почему он это рассказал? Ал ухмыльнулся, допивая вино. Отчего-то захотелось. Тем более, Кристиан явно был не против послушать историю.
– Я решил принять ваше предложение, – немного посерьезнев, сказал Блондинчик. – Правда, вам придется найти нового скупщика краденого. Жить ему даже есть где. Мой дом в аптекарском переулке теперь будет свободен. Видимо судьба его, передаваться по наследству следующему торговцу. – Он рассмеялся, вспомнив то, как получил лавку, и радуясь, что оказался более удачливым человеком, через предыдущий владелец.

Благодушное настроение пропало, сменилось удивлением, а оно какой-то непонятной печалью, когда Алан понял, отчего господин Рей предложил ему выпить вина этой ночью. Только мальчишка не знал, что забыться получиться с помощью алкоголя лишь на время, а потом… потом всё вернется. Ал знал, но не стал отнимать у того бутылку и кубок. Даже и не думал об этом. Спрашивать о том, что же вызвала у Иллюзиониста, – тем более. Во-первых, невежливо лезть в душу к тому, кого знаешь пару дней. Во-вторых… впрочем, первого объяснения было достаточно.
Он с благодарностью принял ключ, спрятал его в карман, внимательно выслушал распоряжения, поворчав про себя, что выполнять капризы женщины – удовольствие не из приятных. Но поздно брыкаться, когда уже согласился. Тем более, ничего страшного в подобных распоряжений не было.
Когда Кристиан замолчал, а вино полилось из его кубка, Алан немного занервничал. Быть может, всё же стоит отобрать у него бутылку?
− Он даже не посмотрел на меня, – господин Рей рассмеялся, заставив Блондинчика нахмуриться и непонимающе уставиться на него.
«Кто?»
Как мало он знал об Иллюзионисте. Точнее не знал ничего. Но какая разница? Перед ним сейчас не глава Теней с туманными прошлым, а несчастный подросток, пытающийся забыть о бедах и неприятностях. И он… уснул. Ал вздохнул, поднялся со своего кресла, нагнулся за закатившимся кубком, но не нашел его и мысленно махнул рукой. Слуги уберут. Стараясь не разбудить двирга, Блондинчик взял его на руки, подивившись тому, насколько он оказался легким, и направился к выходу. Негоже хозяину особняка спать в неудобном кресле. Надо было найти его комнаты. Благо это оказалось несложно. Словно угадав его мысли, собаки поднялись и пошли в соседнюю от кабинета комнату. Ал усмехнулся и двинулся следом. Он шагал медленно, боясь, что резким движением разбудит Кристиана, и нес его бережно и аккуратно. А сам думал о том, что тот ему сегодня сказал, о собаках, Хелен и о празднике, шум которого был слышан и здесь. И, положив Кристиана на кровать, вдруг подумал, что еще успеет посмотреть на танцующие пары, послушать музыку приезжих менестрелей и даже немного повеселиться. Он накрыл одеялом подростка, облегченно вздохнув, и оставил его одного.
Маскарад

Комнаты Кристиана
1 число месяца олун. 1271 год.
После полудня.

Проснувшись, Доминик некоторое время непонимающе смотрел на Алана Крейна, затем вновь уронил голову на сгиб руки. Нет, появление Крейна не вызвало раздражения. Более того, Доминик все же проспал несколько часов. Пусть урывками, но этого было достаточно. Но возвращаться в реальность не хотелось. Не хотелось ни о чем думать. Не хотелось никуда идти. Не хотелось ничего делать. Он все же скинул с себя сонное оцепенение, вопросительно глянув на Алана снизу вверх. Выслушал, не задавая лишних вопросов. Коротко и по делу. Сказанного Крейном хватило, чтобы понять, в чем дело. В бесцветных глазах Доминика появился сдержанный интерес. Он поднялся.
− Спасибо, господин Крейн. Если угодно, вы можете присоединиться за ужином ко мне и леди Даниэлле, − Доминик направился к дверям, но обернулся на пороге. – И еще… возможно, у нас будет гость. Распорядитесь протопить камины в западном крыле и приготовить для него комнаты.
Доминик вошел в кабинет и остановился, склонив к плечу беловолосую голову.
– Ребенок? – Бертольд Рифф даже не попытался скрыть удивление.
Доминик улыбнулся.
− Вас это смущает?
Он подошел  столу, налил вина в два кубка, сделал приглашающий жест гостю. В кресло напротив Бертольда опустился совсем другой человек. Невысокий, худощавый, с едва заметной проседью в черных волосах, со спокойным, чуть усталым взглядом внимательных карих глаз. Иллюзия, разгадать которую смог бы только опытный маг. Или тот, кто носит на запястье печать Кас-Талиара. Но Бертольд Рифф не был ни тем и ни другим.
− Так лучше?
Доминик рассеяно покачивал в руке кубок с вином, разглядывая своего гостя, более похожего на бродягу, чем на представителя одного из правящих Домов.
− Не удивляйтесь. Если вы нашли возможность прийти сюда, значит, знаете, как меня называют. Я могу быть кем угодно. Это несложно. И если вы сочтете, что так вам удобнее… − Доминик пожал плечами. – Итак. Вы искали меня. Я позволил вам меня найти. Что вам угодно, милорд Рифф? Или вы желаете, чтобы я называл вас как-то иначе?
[AVA]http://sf.uploads.ru/9Rtj6.png[/AVA]

Доминик слушал молча. Не столько слова, сколько чувства и ощущения. И безысходность, звучавшая в голосе Бертольда Риффа, ему не нравилась. Не глядя на собеседника, Иллюзионист рассеянно постукивал ногтями о подлокотник кресла. И когда тот закончил, поднял на него внимательный взгляд, в котором не было ни сочувствия, ни сострадания.
− Вот как? – Доминик откинулся в кресле. – Значит, никаких амбиций, жажды мести и желания вернуть себе то, что принадлежит вам по праву? Признаться, я разочарован.
Он отставил кубок в сторону, отошел к окну. Долго молчал, глядя в сад. Когда он заговорил в тихом, вкрадчивом голосе появились жесткие интонации:
− Я не занимаюсь благотворительностью, милорд. Мои услуги стоят очень и очень дорого. Если вам нечего мне предложить, вы напрасно потратили свое и мое время.
Напряженная, тягостная тишина стала почти осязаемой. Ветер лениво колыхал занавес, в саду заливались невидимые птахи.
− Нет худших врагов, чем бывшие друзья. Любой из лордов присягавших вам Домов предпочтет видеть вас мертвым. И любой из лордов Совета согласится с тем, что так будет лучше. Вы – отыгранная карта, сброшенная со счетов. И если вы думаете, что Совету неизвестно о том, что вы живы, вы сильно заблуждаетесь. Вас ищут с одной-единственной целью, чтобы убить. Или чтобы использовать и убить. И в этом смысле я не сильно отличаюсь от остальных. За одним малым исключением. Я не желаю вам смерти.
Доминик развернулся к Бертольду, наблюдая за тем, как его слова, словно кислота, разъедают последнюю надежду. Потухший взгляд, устало поникшие плечи. Иллюзионист качнул головой, вернулся в кресло.
− Бывших лордов не бывает. Бывают живые и мертвые. По моим ощущениям, вы – мертвый лорд. Чтобы жить, нужны воля и стремления. То, о чем вы просите – бесцельное существование. Возникает вопрос, стоите ли вы усилий, которые мне придется приложить, чтобы укрывать вас от преследования. Не день. И не два. Годы. Возможно, десятилетия. Ответ − нет. Но, тем не менее, я готов это сделать. А на что готовы вы, милорд? Как далеко готовы зайти вы, чтобы получить желаемое? – Иллюзионист чуть подался вперед. − Моя цена – безусловная преданность. Перед лицом богов вы присягнете мне на верность. И если когда-нибудь нарушите клятву, я отдам вас вашим врагам. Без малейших сожалений и тени сомнений. Если же вы будете выполнять условия этой сделки, я не просто помогу вам скрыться от преследования и начать новую жизнь, я предоставлю вам возможность отомстить тем, кто более всего жаждет вашей смерти. И я не дам вам времени на размышления. У вас его было более, чем достаточно. Соглашение должно быть заключено здесь и сейчас. Решайте.
[AVA]http://sf.uploads.ru/9Rtj6.png[/AVA]

Отредактировано Кристиан Рей (2014-06-20 19:06:18)